Гуся, курицу и утку.
Онъ, стащилъ ихъ всѣхъ вчера.
Какъ бранился старый мельникъ!
Птицъ зажарилъ и съ утра Ълъ съ семьей своей отшельникъ.
Все запряталъ и прибралъ Лисъ и выглянулъ въ окошко:
„Дядя Буръ? Я не узналъ И заставилъ ждать немножко.
Какъ устали вы, охъ, охъ!
Отопру сейчасъ я двери.
Выбрать что ль король не могъ Для посылки мельче звѣря!
Каждый могъ меня позвать.
Слишкомъ я ничтоженъ, чтобы Судъ сталъ лапы утруждать Столь почтеннѣйшей особы.“
Тутъ Буру короля припомнились совѣты:
„Не вѣрь ты Рыжему: чѣмъ льстивѣе отвѣты Онъ дастъ, тѣмъ для тебя опаснѣй будетъ онъ.“
И заревѣлъ медвѣдь: „Ты не виляй! Законъ И Благородъ, король, тебя зовутъ на судъ,
И разговоры всѣ совсѣмъ излишни, тутъ. “
„Лишь слово дайте мнѣ сказать, мой дядя милый! Ну, какъ же я пойду такой больной и хилый?" „Больной?! Твои глаза давно такъ не блестѣли,
И шерсть отличная, и самъ ты больше въ тѣлѣ." „Ахъ, дядя Буръ, увы! вѣдь это же отекъ.
Я въ пищѣ и питьѣ къ себѣ сталъ страшно строгъ. Отекъ и сдѣлался отъ скуднаго питанья."
Гуся, курицу и утку.
Он, стащил их всех вчера.
Как бранился старый мельник!
Птиц зажарил и с утра Ъл с семьей своей отшельник.
Всё запрятал и прибрал Лис и выглянул в окошко:
„Дядя Бур? Я не узнал И заставил ждать немножко.
Как устали вы, ох, ох!
Отопру сейчас я двери.
Выбрать что ль король не мог Для посылки мельче зверя!
Каждый мог меня позвать.
Слишком я ничтожен, чтобы Суд стал лапы утруждать Столь почтеннейшей особы.“
Тут Буру короля припомнились советы:
„Не верь ты Рыжему: чем льстивее ответы Он даст, тем для тебя опасней будет он.“
И заревел медведь: „Ты не виляй! Закон И Благород, король, тебя зовут на суд,
И разговоры все совсем излишни, тут. “
„Лишь слово дайте мне сказать, мой дядя милый! Ну, как же я пойду такой больной и хилый?" „Больной?! Твои глаза давно так не блестели,
И шерсть отличная, и сам ты больше в теле." „Ах, дядя Бур, увы! ведь это же отек.
Я в пище и питье к себе стал страшно строг. Отек и сделался от скудного питанья."
