Всѣ прыжки и всѣ усилья.
Ни къ чему. Ахъ, еслибъ крйлья
Гордоклюва, иль котаКоготки ’ ему теперь!
А езъ нихъ какъ онъ спасется?.
Въ, страхѣ сердце такъ и бьется!
Вдругъ онъ видитъ, сверху звѣрь
Сѣлъ и внизъ глядитъ уньіло.
Что такое это было — Разскажу я, вамъ теперь.
Шелъ, дядя Изенгринъ съ охоты неудачной
Совсѣмъ, какъ Хитролиоъ,
голодный, тощій, мрачныг.
Вдругъ видитъ — курица убитая лежитъ.
Въ одно мгновеніе
сглотнулъ и говоритъ:
„Закуска важная!
Немножечко легка,
Но все ЯШ заморилъ я ею червячка.
Тутъ пить онъ захотѣлъ, колодезь увидалъ.
Влѣзъ, на закраину и про себя ворчалъ:
„Вотъ люди глупые! Куда — спустили воду.
Жаль что ли дать попить звѣриному народу?“
Онъ жадно смотритъ внизъ,и вдругъ, изъ глубины
Все прыжки и все усилья.
Ни к чему. Ах, еслиб крйлья
Гордоклюва, иль котаКоготки ’ ему теперь!
А ез них как он спасется?
В, страхе сердце так и бьется!
Вдруг он видит, сверху зверь
Сел и вниз глядит уньило.
Что такое это было — Расскажу я, вам теперь.
Шел, дядя Изенгрин с охоты неудачной
Совсем, как Хитролиоъ,
голодный, тощий, мрачныг.
Вдруг видит — курица убитая лежит.
В одно мгновение
сглотнул и говорит:
„Закуска важная!
Немножечко легка,
Но всё ЯШ заморил я ею червячка.
Тут пить он захотел, колодезь увидал.
Влез, на закраину и про себя ворчал:
„Вот люди глупые! Куда — спустили воду.
Жаль что ли дать попить звериному народу?“
Он жадно смотрит вниз,и вдруг, из глубины
