естественно требуетъ особеннаго напряженія мышленія и того тонкаго анализа мыслимаго, которое доступно только хорошо воспитанному глубокомыслію. Во всякомъ же случаѣ, по формѣ своей, эта умственная дѣятельность запечатлѣна характеромъ исканія, сомнѣнія, недовѣрія, повѣрки, возраженія, опроверженія и т. д. Эту-то сторону діалектической умственной дѣятельности и усвоила себѣ софистика. Но сходствуя съ нею въ формѣ и въ иріемахъ, софистика, по сущности своей, столько же походитъ на истинную діалектику, сколько, по выраженію Платона, волкъ походитъ на собаку (Soph. 230 е.). Этимъ сравненіемъ Платонъ, какъ онъ самъ объясняетъ тотчасъ, хотѣлъ обозначить необузданность, невоздѣланность софистики въ критическомъ отношеніи, въ противуположность съ надежностію и вѣрностію діалектики какъ пути, ведущаго къ познанію истины. Указанная здѣсь Платономъ черта характера софистики дѣйствительно напіла себѣ выраженіе въ томъ направленіи умственной дѣятельности софистовъ, которая называется еристцкою (Εριστική τέχνη).
Еристика, какъ искусство спора или словопреніе, можетъ быть разсмариваема вообще какъ злоупотребленіе философскою діалетикою. Платонъ даетъ разумѣть весь смыслъ этого дѣла, когда говоритъ въ Республикѣ: δοκούσί μοι εις αυτήν (εριστικήν τέχνην) και ακοντες πολλοί έμπίπ-τειν και οϊεσθαι ούκ έρίζειν αλλά διαλέγεσθαι διά τό μή δύ-νασθαι κατ’ είδη διαιρούμενοι τό λεγόμενον έπισκοπεΐν αλλά κατ’ αυτό τό όνομα διώκειν τού λεχθεντος τήν εναντιιυσιν, έρίδι ου διαλέκτιυ προς άλλήλους χρώμενοι (Υ 454 .) Уклонившись отъ объективнаго интереса въ познаніи, игнорируя вопросъ объ истинѣ, софисты естественно заботились только о томъ чтобы убѣдить своихъ слушателей и учениковъ, и для этой дѣли развили дѣйствительно до нѣкоторой, бьющей въ глаза, виртузности какъ формальные пріемы своего мышленія, такъ и способы слововыраженія. Отсюда и еристика, какъ софистическое
естественно требует особенного напряжения мышления и того тонкого анализа мыслимого, которое доступно только хорошо воспитанному глубокомыслию. Во всяком же случае, по форме своей, эта умственная деятельность запечатлена характером искания, сомнения, недоверия, поверки, возражения, опровержения и т. д. Эту-то сторону диалектической умственной деятельности и усвоила себе софистика. Но сходствуя с нею в форме и в ириемах, софистика, по сущности своей, столько же походит на истинную диалектику, сколько, по выражению Платона, волк походит на собаку (Soph. 230 е.). Этим сравнением Платон, как он сам объясняет тотчас, хотел обозначить необузданность, невозделанность софистики в критическом отношении, в противоположность с надежностью и верностью диалектики как пути, ведущего к познанию истины. Указанная здесь Платоном черта характера софистики действительно напила себе выражение в том направлении умственной деятельности софистов, которая называется еристцкою (Εριστική τέχνη).
Еристика, как искусство спора или словопрение, может быть рассмариваема вообще как злоупотребление философскою диалетикою. Платон дает разуметь весь смысл этого дела, когда говорит в Республике: δοκούσί μοι εις αυτήν (εριστικήν τέχνην) και ακοντες πολλοί έμπίπ-τειν και οϊεσθαι ούκ έρίζειν αλλά διαλέγεσθαι διά τό μή δύ-νασθαι κατ’ είδη διαιρούμενοι τό λεγόμενον έπισκοπεΐν αλλά κατ’ αυτό τό όνομα διώκειν τού λεχθεντος τήν εναντιιυσιν, έρίδι ου διαλέκτιυ προς άλλήλους χρώμενοι (Υ 454 .) Уклонившись от объективного интереса в познании, игнорируя вопрос об истине, софисты естественно заботились только о том чтобы убедить своих слушателей и учеников, и для этой дели развили действительно до некоторой, бьющей в глаза, виртузности как формальные приемы своего мышления, так и способы слововыражения. Отсюда и еристика, как софистическое
