меня. Возможно ли, чтобъ вы имѣли такое жестокое сердце и чтобы я, думая любить честнаго человѣка, нашла въ васъ варвара съ безумною отважностію. Вы пишете ко мнѣ письмо, которое могло бы ввергнуть меня въ нещастіе, ибо бумага, которой вы повѣряете, никогда не скроетъ того, что и самая молчаливость духовника не должна бы сохранять въ тайнѣ. Бѣлой порошок который вы хотите насыпать на салфетку извѣстной особы, легко можетъ быть узнанъ и вы сами можете быть открыты; я оставляю на собственное сужденіе ваше, чтобы изъ сего произойти могло; я вамъ также могу сказать, что вы меня на вѣкъ сдѣлаете нещастною, ежели не оставите сего намѣренія и скорѣе при вашихъ глазахъ соединюсь съ соперникомъ, вашимъ, который будетъ гораздо достойнѣе васъ быть вторымъ моимъ мужемъ; ежели сія угроза не можетъ привести васъ въ разсудокъ, то объявляю вамъ, что я въ состояніи сдѣлатъся вашей доносчицей, отъ чего меня ни величіе, ни богатство, которымъ вы меня прельщаете, не удержатъ: ибо за такую цѣну я ни того ни другаго не желаю. Я буду и вперёдъ употреблять сей даръ, который мы однѣ умѣемъ открывать для доставленія въ ваши руки моихъ пісемъ, пока не возвращу васъ обязанности вашей. Заклинаю васъ еще разъ въ томъ, тою любовію, которую вы ко мнѣ кажется имѣли и еще имѣете, но оно должно случиться скоро, или опасайтесь моего гнѣва. Положите письмо ваше въ сей же шаръ, который я вамъ посылаю, потому что очень опасаюсь, чтобы ихъ не увидалъ [к]то нибудь постороній и чтобы меня тогда, при всей моей
