лежности храма перенести сюда изъ Соликамска. Вслѣдствіе такого намѣренія, 4 марта 1781 года Евгеній Петровичъ послалъ въ святѣйшій синодъ рапортъ, въ которомъ доносилъ, что по освидѣтельствованіи Пыскорскаго монастыря[1] имъ лично, онъ находитъ гораздо болѣе удобнымъ и даже необходимымъ перевесть Пыскорскій монастырь не въ Соликамскъ (полнаго перевода еще не состоялось тогда), и безъ того богатый церквами, а въ Пермь, гдѣ всего одинъ храмъ и гдѣ, по неимѣнію зданій, могъ-бы оный монастырь составлять для города „знатное украшеніе и пользу отъ пребывающей обители надзираніями въ заведенныхъ училищахъ, чтобы законъ Божій по правиламъ святыхъ церквей преподаваемъ былъ“. Это ходатайство Кашкина святѣйшій синодъ уважилъ, давъ свое согласіе на переводъ монастыря въ Пермь съ условіемъ, всѣ заботы по этому дѣлу взять на себя лично намѣстнику и его правленію. Но прежде приведенія этого дѣла въ исполненіе надлежало испросить высочайшее на то соизволеніе, почему синодъ и представилъ Ея Величеству особый докладъ о переводѣ монастыря. 31 марта 1781 г. императрица собственноручно положила на этомъ докладѣ слѣдующую резолюцію: „Ставропигіальный Преображенскій Пыскорскій монастырь, сходно мнѣнію Нашего Синода и правящаго должность генералъ-губернатора Пермскаго и Тобольскаго, генералъ поручика Кашкина, перевесть въ новоучрежденный городъ Пермь, возлагая попеченіе о построеніи его на епархіальнаго архіерея и генералъ-поручика, а въ прочемъ тому монастырю быть во второмъ классѣ, именуя его Преображенскимъ-Пермскимъ, Соликамскому же Вознесенскому монастырю остаться по прежнему заштатнымъ. Екатерина“.
По полученіи указа изъ синода съ этой высочайшей резолюціей, Е. П. Кашкинъ приступилъ къ дѣлу. Первымъ- ↑ Находясь на Лысвѣ и потомъ въ Соликамскѣ, этотъ монастырь именовался все-таки по мѣсту основанія — Преображенскимъ—Пыскорскимъ. Авт.
