Отсюда-то Д. Д. Смышляевъ и видѣлъ страшный пермскій пожаръ. „Только и представляется мнѣ теперь (т. е. чрезъ 24 года) — бульваръ, окаймляющій городъ, и густые клубы дыма, изъ за него выходящіе, какъ изъ жерла колоссальной трубы, да свистъ и трескъ пламени, которое, не смотря на ясный день, темнокрасными полосами колыхалось въ дыму. Подъ вечерь къ намъ наѣхали съ своими пожитками многіе изъ городскихъ знакомыхъ, и нашъ небольшой загородный домъ наполнился до того людьми, сундуками, узлами и разнымъ скарбомъ, что въ полномъ смыслѣ слова, не только пройти или прилечь — яблочку было негдѣ упасть..... Наступила ночь. Страшное зарево заиграло на небѣ, и городъ весь потонулъ въ огнѣ. Между бульваромъ и нашею фабрикою все пространство загорѣлось огнями костровъ, и, какъ днемъ, можно было видѣть жителей, выѣхавшихъ въ поле изъ города съ ихъ имуществами..... Мнѣ хотѣлось взглянуть, продолжаетъ очевидецъ, что дѣлается въ этомъ лагерѣ, и я присоединился къ кучкѣ любопытныхъ, отправлявшихся туда же. Сердце поворачивается, когда я вспоминаю то, что видѣлъ въ эту ночь! Было не до церемоній, не до поддержанія собственнаго, достоинства — аристократы, перемѣшанные съ плебеями, кого въ чемъ засталъ пожаръ, и что на комъ уцѣлѣло во время общей суматохи, въ безпорядкѣ бродили между грудами спасеннаго въ самомъ жалкомъ видѣ имущества..... Раздавался крикъ голодныхъ и напуганныхъ дѣтей, стенанія и вопли взрослыхъ, изъ которыхъ многіе лишились послѣдняго, бабы голосили на разные тоны..... всѣ измученные, убитые горемъ, съ мыслью о которомъ еще не успѣли, свыкнуться..... Не дай Богъ быть свидѣтелемъ въ другой разъ подобной сцены“!
Для характеристики пожарной команды того времени Смышляевъ приводитъ разсказъ г. Парначева о томъ, какъ безобразничали и пьянствовали солдаты пожарной команды при тушеніи дома его отца, Дмитрія Емельяновича; добрав-
