1820 Іюля
уши. Другіе островитяне, увидя сіе украшеніе и желая равняться въ нарядахъ съ знатными, пріѣзжали сами, или присылали своихъ родственниковъ, чтобъ вымѣнивать непремѣнно серги, такъ что мѣна сего дня была отлично выгодна, и у насъ серегъ наконецъ не стало, не взирая, что оныхъ было много. Король со всѣми своими приближенными обѣдалъ у меня; послѣ обѣда подарилъ мнѣ три жемчужины нѣсколько крупнѣе горошенки и просилъ, чтобы я показалъ подарки, которые намѣренъ ему послать. Вещи сіи онъ уже и прежде неоднократно видѣлъ, но просилъ чтобы оныхъ не отсылать, доколѣ не пришлетъ своего повѣреннаго, и отправить, какъ смеркнется, дабы никто изъ подданныхъ не примѣтилъ. Вѣроятно, Помари опасался, что чиновники, увидя подарки, пожелаютъ сами имѣть часть оныхъ, или будутъ завидовать его отличному богатству въ пріобрѣтенныхъ Европейскихъ вещахъ. Подарки сіи состояли въ красномъ сукнѣ, нѣсколькихъ шерстяныхъ одѣялахъ, фламскомъ полотнѣ, полосатомъ тикѣ, платкахъ пестрыхъ, ситцѣ разнаго узора, зеркалахъ, ножахъ складныхъ, топорахъ, буравахъ и стеклянной посудѣ. Всѣ сіи вещи принадлежали къ числу отпущенныхъ съ нами Адмиралтействомъ для подарковъ народамъ великаго Океана. Помари болѣе нуждался въ бѣломъ коленкорѣ и миткалѣ, ибо его одежда состояла единственно изъ сихъ тканей; за неимѣніемъ оныхъ, я принужденъ былъ подарить ему нѣкоторыя изъ своихъ простынь, которымъ онъ болѣе обрадовался, нежели прочимъ вещамъ. Всѣ вообще подарки доставлены къ нему, когда было темно.
