1820 Іюня
смотрѣлъ на своихъ земляковъ, они убѣждали его возвратиться къ нимъ. Островитянинъ долго не соглашался, наконецъ началъ внимать ихъ увѣщаніямъ и просьбамъ, стоялъ какъ вкопанный, на лицѣ его видна была сильная борьба внутреннихъ чувствъ. Съ одной стороны, какъ думать должно, какое то ожесточеніе противъ земляковъ своихъ, а съ другой, врожденная каждому человѣку любовь къ своей родинѣ, производили въ немъ сильное противоборство. Но когда послѣднее похвальное чувствованіе превозмогло неудовольствіе на соотечественниковъ, тогда просилъ у меня позволенія возвратиться къ нимъ; я ни мало его не удерживалъ и не гналъ, а совершенно предоставилъ на его волю. Подождавъ не много, онъ простился со мною, бросился въ воду и соединился съ своими земляками.
Причину скораго и внезапнаго удаленія островигаянъ съ шлюповъ объяснилъ мнѣ Г. Лазаревъ. Одинъ изъ островитянъ, бывшихъ на шлюпѣ Мирномъ, избравъ удобный случай, когда матрозы отвлечены были для убираиія парусовъ, выдернулъ желѣзный секторъ съ фалребомъ, бросился съ нимъ воду, и какъ видно, о намѣреніи своемъ заранѣе далъ знать всѣмъ товарищамъ находившимся на шлюпѣ, ибо всѣ они мгновенно одинъ за другимъ бросились въ воду съ разныхъ мѣстъ, кромѣ одного старика, которому преклонность лѣтъ препятствовала слѣдовать за ними; Г. Лазаревъ, приказалъ его задержать въ виду всѣхъ островитянъ. Ему показали лодку на которой былъ украденный секторъ, и объяснили, что ежели возвратятъ сію вещь, будетъ свободенъ. Островитяне
