1820 Марта
зомъ, что шлюпъ Мирный, кромѣ многихъ удобствъ для груза и покойнаго помѣщенія, какъ для Офицеровъ, такъ и для служителей, имѣлъ еще качества добраго морскаго судна. Одинъ не достатокъ и притомъ довольно важный, который чувствовали мы въ продолженіи всего похода, былъ тотъ, что шлюпъ весьма худо слушался руля, а причиною сему излишняя полнота въ кормовой подводной части.“
„Въ 8 часовъ утра, казалось, что штормъ началъ уменьшаться, чрезъ часъ уже вѣтръ довольно примѣтно стихалъ, тогда поставя рифленные марсели и фокъ, по сильному боковому волненію мы спустились на OTN. При всѣхъ стараніяхъ нашихъ въ содержаніи людей какъ можно суше, отъ холодной и мокрой погоды, послѣ шторма, показались у нѣкоторыхъ простудныя лихорадки и ревматизмы. Сіе побудило меня, кромѣ обыкновенной полуденной порціи водки въ полдень, и слабаго пунша съ сахаромъ и лимоннымъ сокомъ, приказать дать имъ еще порцію водки за завтракомъ, Послѣдствія доказали, что прибавленіе сіе много способствовало къ сохраненію здоровья служителей. Въ полдень мы находились въ широтѣ 55°, 35', долготѣ 100°, 38'. Около 6ти часовъ вечера, вѣтръ отошелъ къ NTO и началъ крѣпчать; посему же направленія скоро бѣгущія облака предвозвѣщали приближеніе шторма, котораго, судя по барометру, мы не ожидали, но какъ выше упомянуто, что къ барометру мы не могли имѣть довѣрія, то я приказалъ, закрѣпить форъ-марсель и крюсель, и остался подъ гротъ-марселемъ и рифленными триселями.“
