тами своими во всю прыть на Ивана витязя бездомнаго и безконнаго наскакиваютъ, отдаютъ честь должную полководцу, музыка полный походъ играетъ, подвиги Ивана молодова сержанта выхваляетъ, армія вся въ три темпа ружья на караулъ осаживаетъ, правою ногою отступаетъ. Это несмѣтныя полчища бѣсовъ вѣщуна-чародѣя, обмундированные, вооруженные. Надѣлъ Иванъ набалдашникъ золотой — исчезло все, какъ не бывало; снялъ — опять здѣсь, и бой, и музыка, и армія, и Генералы съ рапортами; а гусли самогуды въ котомкѣ за плечами! Смекнулъ дѣломъ капралъ нашъ; набалдашникъ надѣлъ, палицу въ руку, котомку за плечи, самоходцы на ноги, и маршъ на одинъ шабашъ въ родимую свою сторонушку. Поспѣлъ до разсвѣта; сталъ на луга заповѣдные Царскіе, которые недовольно человѣкъ ни одинъ не смѣлъ святотатными стопами своими попирать, но на кои и птица ми-
тами своими во всю прыть на Ивана витязя бездомного и бесконного наскакивают, отдают честь должную полководцу, музыка полный поход играет, подвиги Ивана молодова сержанта выхваляет, армия вся в три темпа ружья на караул осаживает, правою ногою отступает. Это несметные полчища бесов вещуна-чародея, обмундированные, вооруженные. Надел Иван набалдашник золотой — исчезло всё, как не бывало; снял — опять здесь, и бой, и музыка, и армия, и Генералы с рапортами; а гусли самогуды в котомке за плечами! Смекнул делом капрал наш; набалдашник надел, палицу в руку, котомку за плечи, самоходцы на ноги, и марш на один шабаш в родимую свою сторонушку. Поспел до рассвета; стал на луга заповедные Царские, которые недовольно человек ни один не смел святотатными стопами своими попирать, но на кои и птица ми-
