редъ наука — одинъ битый семерыхъ небитыхъ стоитъ! Это тебѣ въ задатокъ; а если расплачиваться на чистую съ тобою доведется, такъ знай, что дѣло пойдетъ въ ростъ! Тогда не пеняй!
Чортъ Сидоръ Поликарповичъ, вырвавшись отъ жару такого, какого и у себя дома, въ преисподней, не видывалъ, кинулся со всѣхъ ногъ черезъ кранбалку и уцѣпился за одну лапу якоря, который только что былъ отданъ и летѣлъ въ воду, пошелъ съ нимъ ко дну и впился мертвымъ зубомъ въ илистый, вязкій, подъ плитнякомъ, грунтъ морской; — а когда, на другой день, судно стало сыматься съ якоря и чорта нашего едва было не достали со дна морскаго, то онъ, въ бѣдѣ неминучей, перегрызъ зубами канатъ, у самаго рыма, и Боцманъ съ баку закричалъ: Палъ шпиль! лопнулъ канатъ, щебнемъ перетерло и конецъ измочалило! Чортъ съ нимъ, и съ якоремъ, по-
ред наука — один битый семерых небитых стоит! Это тебе в задаток; а если расплачиваться начистую с тобою доведется, так знай, что дело пойдет в рост! Тогда не пеняй!
Чёрт Сидор Поликарпович, вырвавшись от жару такого, какого и у себя дома, в преисподней, не видывал, кинулся со всех ног через кранбалку и уцепился за одну лапу якоря, который только что был отдан и летел в воду, пошел с ним ко дну и впился мертвым зубом в илистый, вязкий, под плитняком, грунт морской; — а когда, на другой день, судно стало сыматься с якоря и чёрта нашего едва было не достали со дна морского, то он, в беде неминучей, перегрыз зубами канат, у самого рыма, и Боцман с баку закричал: Пал шпиль! лопнул канат, щебнем перетерло и конец измочалило! Чёрт с ним, и с якорем, по-
