роду! — Гусь легъ. — Тогда онъ поставилъ сковороду съ гусемъ въ печь, и, зажаривъ его, подалъ на столъ и просилъ всѣхъ гостей поѣсть съ нимъ жаренаго гуся, но костей не кидать, по нашему, подъ столъ, а складывать въ кучу на столѣ. И когда они того гуся съѣли до косточекъ, то незнакомецъ, собравъ кости, завернулъ ихъ въ скатерть, бросилъ на полъ и молвилъ: гусь, встряхнись, и поди на дворъ! Гусь встряхнулся и пошелъ! — Подлинно, что это новинка и диковинка, чудо невиданное, диво неслыханное! — сказалъ Макафлоръ. Не велика штука, да мотовата, подхватилъ Мирошка — и кто живой съ нимъ былъ, единогласно подтвердили тоже. Макафлоръ приторговалъ и купилъ за великія деньги того гуся, прибылъ благополучно на родину свою, облобызалъ жену, прекрасную Макарону, и представилъ ей гостинецъ. Она радовалась безконечно возвращенію любимца души
роду! — Гусь лег. — Тогда он поставил сковороду с гусем в печь, и, зажарив его, подал на стол и просил всех гостей поесть с ним жареного гуся, но костей не кидать, по нашему, под стол, а складывать в кучу на столе. И когда они того гуся съели до косточек, то незнакомец, собрав кости, завернул их в скатерть, бросил на пол и молвил: гусь, встряхнись, и поди на двор! Гусь встряхнулся и пошел! — Подлинно, что это новинка и диковинка, чудо невиданное, диво неслыханное! — сказал Макафлор. Не велика штука, да мотовата, подхватил Мирошка — и кто живой с ним был, единогласно подтвердили тоже. Макафлор приторговал и купил за великие деньги того гуся, прибыл благополучно на родину свою, облобызал жену, прекрасную Макарону, и представил ей гостинец. Она радовалась бесконечно возвращению любимца души
