стическихъ мнѣній продолжалось почти до конца 18-го столѣтія. Тщетно свѣтильники истины силились разсѣять мракъ предположеній.
Баконъ и Невтонъ, счастливые преобразователи естественныхъ наукъ, не могли принести никакой пользы Геогнозіи.
Безуспѣшны были старанія Агриколы (въ Саксоніи) и Бернарда Палисси (во Франціи)[1] утвердить на прочномъ основаніи наблюденій нѣкоторыя справедливыя мысли о происхожденіи ископаемыхъ тѣлъ. Людямъ нравились больше забавы воображенія, нежели скучныя убѣжденія опыта.
Тщетно окаменѣлости черепокожныхъ, оставы рыбъ и другіе остатки животныхъ и растѣній, находимые въ нѣдрахъ земли, предлагали услуги свои къ поясненію понятія о дѣлахъ природы. Люди не понимали, или лучше, не хотѣли понимать сихъ гіероглифовъ, которыми писана великая книга естества, и сіи свидѣтели прошедшихъ событій едва привлекли вниманіе только одного человѣка. Глубокомысленный Демайлетъ постигъ тайну окаменѣлостей, и наученный рѣкою Ниломъ, во время пребыванія его въ Египтѣ, какимъ образомъ вода рѣчная, ежегодными осадками на берега, возвышаетъ почву земли, взглянулъ на пред-
- ↑ Около 1500 года.
