рена, по обязанности любезна и жеманна вслѣдствіе желанія казаться снисходительной. Мужъ ея, толстый господинъ со стоящими щетиной сѣдыми волосами, былъ высокомѣренъ во всѣхъ своихъ движеніяхъ, въ голосѣ, въ обращеніи, чѣмъ доказывалъ свою важность.
Они были изъ тѣхъ людей, у которыхъ чувства и рѣчи всегда казались какъ бы на ходуляхъ.
Они одни говорили, не дожидаясь отвѣтовъ, улыбались съ равнодушнымъ видомъ, и казались всегда занятыми наложенной ихъ происхожденіемъ обязанностью учтиво принимать окрестное мелкое дворянство.
Смущенные Жанна и Жюльенъ старались понравиться, но увствовали неловкость, стѣснялись долѣе оставаться и не знали какъ уйти. Но маркиза сама дала понять, что визитъ оконченъ, просто и естественно прекративъ во-время разговоръ, какъ учтивая королева, которая отпускаетъ своихъ гостей.
По дорогѣ домой Жюльенъ замѣтилъ женѣ:—Если хочешь, мы этимъ ограничимъ свои визиты. Съ меня достаточно Фурвиллей.—Жанна согласилась съ нимъ.
Медленно тянулся декабрь, этотъ мрачный мѣсяцъ, эта темная дыра въ концѣ года. Замкнутая жизнь начиналась снова, какъ и въ прошломъ году. Впрочемъ, Жанна не скучала, такъ какъ постоянно занята была Полемъ, на котораго Жюльенъ взглядывалъ искоса озабоченнымъ и недовольнымъ окомъ.
Часто, держа его въ рукахъ, мать цѣловала его съ тою порывистою нѣжностью, которую часто испытываютъ матери по отношенію къ своимъ дѣтямъ, и иногда, поднося его къ отцу, говорила:—Да поцѣлуй же его. Подумаешь, что ты его не любишь!—Онъ тогда съ видимымъ отвращеніемъ едва прикасался губами безволосаго лба мальчика, выгибаясь
