фасадѣ замка съ своими странными движеніями, менѣе огромный, но болѣе отчетливый.
И послышался низкій голосъ графа: „У меня ихъ восемь, Жильберта!“
Весла ударяли по водѣ. Теперь огромная тѣнь стояла неподвижно на стѣнѣ, понемногу уменьшаясь въ ростѣ и ширинѣ. Голова, казалось, опускалась, а тѣло худѣло, и когда г-нъ Фурвилль вошелъ по ступенькамъ на террасу, сопровождаемый слугой, который несъ огонь, она приняла его точные размѣры и повторяла всѣ его движенія.
У пего въ сѣткѣ было восемь трепещущихъ рыбъ.
Когда закутанные въ данные имъ шали и плащи супруги пустились въ обратный путь, Жанна почти невольно сказала:
— Какой славный этотъ великанъ!
Жюльенъ, который правилъ, отвѣчалъ:
— Да, но онъ недостаточно сдержанъ въ обществѣ.
Восемь дней спустя они отправились къ Кутелье, которые слыли за самое именитое семейство въ околодкѣ. Ихъ помѣстье Реминиль простиралось до бугра Кани. Новый замокъ, выстроенный при Людовикѣ XIV, скрывался въ прекрасномъ паркѣ, обнесенномъ стѣной. На возвышеніи виднѣлись развалины стараго замка. Лакеи въ ливреяхъ провели гостей въ большую величественную залу. Въ самой серединѣ стояло что-то вродѣ колонны, на которой была поставлена большая чаша Севрскаго производства. Въ подставкѣ за хрустальною рамой было вдѣлано собственноручное письмо царя, предлагавшее Леопольду де-Варневилль де-Роллебозъ де-Кутелье принять этотъ подарокъ отъ самодержца.
Жанна и Жюльенъ разсматривали этотъ царскій даръ, когда вошли маркизъ съ маркизой. Маркиза была напуд-
