къ постороннимъ и торжественно разговаривая о самыхъ ничтожныхъ дѣлахъ.
И подъ этимъ высокимъ почернѣвшимъ потолкомъ обширной необитаемой гостиной, укутанной въ чехлы, эта миніатюрная парочка, чистенькая и приличная, казалась Жаннѣ консервами дворянства.
Наконецъ, карета съ непарными лошадками проѣхала мимо оконъ. Но Маріусъ исчезъ. Считая себя свободнымъ до вечера, онъ отправился вѣроятно прогуляться въ деревню.
Взбѣшенный Жюльенъ просилъ, чтобъ его отправили домой пѣшкомъ; и послѣ долгихъ прощаній они тронулись, наконецъ, въ обратный путь.
Какъ только дверцы кареты закрылись, Жанна и баронъ, несмотря на то, что непріятное впечатлѣніе, произведенное на нихъ грубостью Жульена, еще не испарилось, развеселились однако и стали передразнивать манеры и голосъ Бризевилей. Баронъ изображалъ мужа, а Жанна жену, но баронесса, нѣсколько задѣтая за живое, остановила ихъ:
— Какъ вамъ не совѣстно такъ насмѣхаться! Они очень почтенные люди и прекрасной фамиліи.
Они смолкли, чтобы не раздражать мамы, но иногда, не вытерпѣвъ, начинали снова. Баронъ церемонно кланялся и торжественнымъ тономъ произносилъ:
— Вашъ замокъ въ Тополяхъ, сударыня, дожно быть очень холоденъ, такъ какъ морской вѣтеръ дуетъ тамъ ежедневно.
Она начинала жеманничать и, вертляво поводя головой, какъ купающаяся утка, отвѣчала:
— О, здѣсь, сударь, у меня хватаетъ занятія на цѣлый годъ. У насъ такая обширная переписка съ родными. А Бризевиль вполнѣ полагается на меня. Онъ занимается учеными изслѣдованіями съ аббатомъ Пелешъ. Они составляютъ вмѣстѣ исторію религіозныхъ движеній въ Нормандіи.
