86) Herod. III. 115. Геродотъ приводитъ это мнѣніе, но объявляетъ при этомъ, что онъ съ своей стороны ему не вѣритъ, такъ какъ имя Эриданъ ему кажется греческимъ, сочиненнымъ какимъ-нибудь поэтомъ, да и онъ не встрѣчалъ никого, кто могъ бы удостовѣрить, какъ очевидецъ, что въ той сторонѣ Европы есть дѣйствительно море. Этотъ отзывъ Геродота объясняется тѣмъ, что онъ вообще не имѣлъ свѣдѣній о странахъ средней и западной Европы (ср. выше примѣч. 40).
87) Сложеніе словъ: ара(!) или ары,(!) являющагося въ славянскомъ ярый(!) и сроднаго древне-индійскому ара(!), быстрый, ари,(!) жадный (т. е., собственно, стремительный), враждебный, и дан(!) въ смыслѣ «рѣка», слово, о которомъ(?оп) было говорено выше (см. гл. I).
88) Древніе ставили янтарь на ряду съ драгоцѣнными камнями, которымъ, какъ извѣстно, приписывались разныя таинственныя и лечебныя свойства. Въ этомъ отношеніи янтаремъ особенно дорожили греки: у римлянъ (вѣроятно, вслѣдствіе ихъ близкихъ сношеній съ венетами, у которыхъ янтарь сдѣлался столь обыкновенною вещью, что янтарныя украшенія носили въ деревняхъ) онъ потерялъ значеніе и, по крайней мѣрѣ во времена Плинія, въ I вѣкѣ до Р. Хр., вышелъ изъ моды; въ силу янтаря вѣрили тогда уже однѣ женщины: см. Plin. XXXVII, 2.
89) Plin, XXXVII, 3. Adfertur (sucinum) u Germanis in Pannoniam maxume, et inde Veneti primum(!), quos Enetos Graeci voenverunt, famam rei fecere proxumique Paunoniae et agentes circu mare Hadriaticum.(!!!) Обиліе янтаря, привозившагося къ венетамъ въ Италію, видно изъ того, что, по словамъ Плинія (тамъ же), въ его время поселянки края за Падомъ (т. е. венетской области и вообще верхней Италіи) носили янтарныя ожерелья преимущественно какъ украшеніе, но отчасти и какъ целебное средство: янтарь считался лѣкарствомъ отъ желѣзъ и горловыхъ болѣзней, особенно распространенныхъ въ тѣхъ мѣстахъ.
90) Тождество русскаго баснословнаго камня латыря(!) или алатыря(!) съ янтаремъ и греческимъ ??ijXtxrQoy, тождество, на которое первый, кажется, указалъ Надеждинъ, не подлежитъ ни малѣйшему сомнѣнію. Нельзя однако считать славянскаго слова заимствованіемъ отъ грековъ. Оба произошли изъ общаго арійскаго корня радж(!) (или ардж, арч),(!!) блестѣть, съ извѣстнымъ окончаніемъ тар, тра,(!!) означающимъ существо или предметъ, производящія какое-нибудь дѣйствіе. Въ греческомъ виденъ и префиксъ ?1 (древне-индійск. предлогъ â), который можно бы было признать и въ русскомъ алатырь, олатырь,(!!) если бы эта форма не казалась позднѣйшимъ искаженіемъ въ выговорѣ слова, сдѣлавшагося непонятнымъ, такъ какъ въ стихѣ о Голубиной книгѣ и въ былинахъ является простая форма латырь(!) (камень-латырь, латырь-море, о чемъ будетъ сказано въ другомъ мѣстѣ). Разница между греческимъ и славянскомъ словомъ та, что въ греческомъ сохранилась гортанная согласная корня передъ приставкою тра(!) (??n-Xtx-тдог, съ которымъ, замѣтимъ кстати, совладаетъ слово ??уХёхтшд, блестящій, говоря о солнцѣ), у славянъ же эта согласная пропала: ла-тырь(!) вмѣсто лак-тырь,(!) точно также какъ въ древне-индійскомъ ра-тнам(!) вмѣсто рак-тнам,(!) жемчугъ, драгоцѣнный камень (собств. блестящее). Что это слово латырь(!) не было заимствовано отъ греческаго ??fcxxQov, и существовало у славянъ независимо, доказывается тѣмъ, что была и другая форма свалатырь(!) (самосвѣтъ), сохраненная намъ Плиніемъ (XXXVII, 2.), ссылающімся на греческаго писателя Филемона (III вѣка до Р. Хр.): «Рhіlemon fossile еssе (sucinum) et іn Scythia erui duobus locis, conditum аtquе cerei coloris, quod vocaretur electrum, in alio fulvom quod appellaretur sualiternicum». Такъ какъ собственно въ Скиѳіи, т. е. около Чернаго моря, янтаря нѣтъ, то нельзя сомнѣваться, что это послѣднее названіе sualiternicum (свалатырникъ)(!) заимствовано было отъ славянъ или литовцевъ.
91) Корень въ древне-инд. дах,(!) жечь, литовское дегу, дегти,(!!) жгу, жечь. У славянъ корень дег(!) измѣнялся въ жег,(!) но звукъ д(!) сохраняется еще въ словѣ деготь.(!)
92) Эсхилъ посвятилъ баснѣ о Фаэтонѣ трагедію „Геліады“, до насъ не дошед-
