было сочтено до 500 человѣкъ, имѣвшихъ по цензу право на званіе всадниковъ, т. е. имѣвшихъ состояніе не менѣе 400,000 сестерцій (около 20,000 р. на наши деньги) 234). Но, получая римское гражданство, «провинціалъ» римскаго государства подчинялся всѣмъ условіямъ и обязательствамъ римскаго права, не только въ общественномъ, но и въ семейномъ быту, онъ обыкновенно принималъ римское имя и фамилію и считалъ бы для себя униженіемъ не быть вполнѣ римляниномъ, сохранять какія-нибудь примѣты своего не-римскаго происхожденія 235). Конечно, въ низшихъ слояхъ населенія, народные обычаи, вѣрованія и языкъ не могли скоро исчезнуть. Память о венетахъ, какъ особой народности, жила еще долго и долго еще проявлялись ея признаки подъ оболочкою римскихъ формъ 2З6). Вліяніе Рима шло сверху внизъ. Римъ всегда сманивалъ къ себѣ сначала мѣстную знать своихъ провинцій и вообще высшій классъ народа, и черезъ него держалъ въ рукахъ остальное населеніе, мало по малу распространяя и въ немъ латинскій языкъ и формы римской жизни. Коль скоро высшій классъ успѣлъ сдѣлаться римскимъ, вся страна была упрочена за Римомъ и казалась принадлежащею латинской народности. Такимъ образомъ, уже полтораста лѣтъ послѣ присоединенія венетскаго края къ римскому государству, географъ Страбонъ писалъ: «тамошніе жители называются венетами, но они римляне» 237). Явились въ это время изъ среды венетовъ люди замѣчательные, знаменитые: великій поэтъ Виргилій, уроженецъ Мантуи, венетъ по происхожденію 238); историкъ Титъ Ливій, патавинскій уроженецъ; Трасеа Пэтъ, осмѣлившійся хранить честность свободнаго гражданина подъ правленіемъ Нерона и имъ умерщвленный, Трасеа, уроженецъ того же Патавія и о которомъ, также, какъ о доблестномъ его семействѣ, мы уже упоминали. Это семейство и самъ Трасеа, идеалъ мужества соединеннаго съ кротостью, и поэтъ Виргилій, и историкъ Титъ Ливій, всѣ они принадлежали римскому міру; ихъ мѣсто въ римской исторіи 239).
Наконецъ, когда, послѣ шестисотъ лѣтъ процвѣтанія и постепеннаго упадка въ составѣ римскаго государства, земля венетская сдѣлалась добычею сѣверной орды гунновъ и воинственныхъ дружинъ нѣмецкихъ, ругіевъ, готовъ, лангобардовъ, и потомки древнихъ венетовъ, спасаясь отъ насилія и истребленія, укрылись среди приморскихъ лагунъ и основали здѣсь общину рыбаковъ и мореходцевъ, которая превратилась со временемъ въ великолѣпную царицу Адріатики,—въ этомъ новомъ росткѣ венетскаго племени, въ этихъ венеціанцахъ не оставалось слѣда славянскаго происхожденія. Люди эти по языку, по духу, по
