его мнѣнію, и то возможно, что храмъ Аммона прежде находился у моря и лежитъ теперь на материкѣ вслѣдствіе того, что часть воды изъ моря вытекла. Онъ предполагаетъ, что оракулъ совершенно естественно сдѣлался столь извѣстнымъ и знаменитымъ, благодаря своему положенію при морѣ; столь далекое разстояніе отъ моря, въ какомъ онъ находится теперь, дѣлаетъ непонятными настоящую его извѣстность и славу. Впрочемъ и Египетъ въ древности омывался моремъ до болотъ, лежащихъ въ окрестностяхъ Пелузія, подлѣ горы Касія и Сирбонидскаго озера, потому что и теперь еще, по его словамъ, находятъ въ Египтѣ, когда роютъ соляныя копи, углубленія съ песчанымъ дномъ и наполненныя раковинами, какъ будто страна была покрыта моремъ; кромѣ того всѣ окрестности Касія и т. н. Герръ представляли неглубокія пространства, примыкавшія къ Эриѳрейскому заливу. Когда количество воды въ морѣ убыло, тогда эти мѣстности сдѣлались открытыми, но Сирбонидское озеро осталось, въ послѣдствіи прорвано было и оно, и обратилось въ болото. Точно также берега озера Мёриды больше походятъ на берега моря, нежели рѣки. Что нѣкогда значительная часть материковъ находилась подъ водою, а потомъ обнажилась, это допустить слѣдуетъ; равно какъ и то, что не вся земля, находящаяся теперь подъ водою, имѣетъ одинаковую поверхность, совершенно также, какъ и земля, не покрытая моремъ, на которой мы живемъ, подвержена множеству тѣхъ перемѣнъ, о которыхъ говорить самъ Эратосѳенъ. Такимъ образомъ въ разсужденіи Ксанѳа нельзя усмотрѣть ничего нелѣпаго.
5) Напротивъ, относительно Стратона можно замѣтить, что онъ, опустивши многія дѣйствительныя причины, вмѣсто ихъ приводить мнимыя. Первая причина, говорить онъ, та, что дно и глубина внутренняго моря (Понта) и внѣшняго (Пропонтиды) не одни и тѣ же. Напротивъ, относительно поднятія моря и пониженія, а также того, что нѣкоторыя мѣстности наводняются моремъ, а потомъ снова оставляются открытыми, слѣдуетъ предполагать причину не въ томъ, что дно моря различно, въ однихъ мѣстахъ ниже, въ другихъ выше, но въ томъ, что иногда самое дно поднимается, а потомъ снова опускается, а вмѣстѣ съ нимъ и море то поднимается, то опускается; поднявшись, оно наводняетъ сушу, а опустившись, возвращается въ прежній бассейнъ. Въ противномъ случаѣ необходимо, чтобы внезапная прибыль воды въ морѣ сопровождалась наводненіемъ, подобно тому, какъ это происходить во время приливовъ или разлитій рѣкъ, именно въ первомъ случаѣ вода переносится съ однихъ сторонъ, во второмъ количество ея прибавляется. Но эти прибавленія воды въ морѣ, происходящія вслѣдствіе разлитія рѣкъ, не бываютъ ни часты, ни внезапны; съ другой стороны приливы не продолжаются столь долгое время; они совершенно правильны, а они ни въ нашемъ морѣ, ни въ какомъ либо другомъ не производятъ наводненій. Остается искать причины въ свойствахъ почвы той, которая находится постоянно подъ моремъ, или же въ той, которая по-
его мнению, и то возможно, что храм Аммона прежде находился у моря и лежит теперь на материке вследствие того, что часть воды из моря вытекла. Он предполагает, что оракул совершенно естественно сделался столь известным и знаменитым, благодаря своему положению при море; столь далекое расстояние от моря, в каком он находится теперь, делает непонятными настоящую его известность и славу. Впрочем и Египет в древности омывался морем до болот, лежащих в окрестностях Пелузия, подле горы Касия и Сирбонидского озера, потому что и теперь ещё, по его словам, находят в Египте, когда роют соляные копи, углубления с песчаным дном и наполненные раковинами, как будто страна была покрыта морем; кроме того все окрестности Касия и т. н. Герр представляли неглубокие пространства, примыкавшие к Эрифрейскому заливу. Когда количество воды в море убыло, тогда эти местности сделались открытыми, но Сирбонидское озеро осталось, в последствии прорвано было и оно, и обратилось в болото. Точно также берега озера Мёриды больше походят на берега моря, нежели реки. Что некогда значительная часть материков находилась под водою, а потом обнажилась, это допустить следует; равно как и то, что не вся земля, находящаяся теперь под водою, имеет одинаковую поверхность, совершенно также, как и земля, не покрытая морем, на которой мы живем, подвержена множеству тех перемен, о которых говорить сам Эратосфен. Таким образом в рассуждении Ксанфа нельзя усмотреть ничего нелепого.
5) Напротив, относительно Стратона можно заметить, что он, опустивши многие действительные причины, вместо их приводить мнимые. Первая причина, говорить он, та, что дно и глубина внутреннего моря (Понта) и внешнего (Пропонтиды) не одни и те же. Напротив, относительно поднятия моря и понижения, а также того, что некоторые местности наводняются морем, а потом снова оставляются открытыми, следует предполагать причину не в том, что дно моря различно, в одних местах ниже, в других выше, но в том, что иногда самое дно поднимается, а потом снова опускается, а вместе с ним и море то поднимается, то опускается; поднявшись, оно наводняет сушу, а опустившись, возвращается в прежний бассейн. В противном случае необходимо, чтобы внезапная прибыль воды в море сопровождалась наводнением, подобно тому, как это происходить во время приливов или разлитий рек, именно в первом случае вода переносится с одних сторон, во втором количество её прибавляется. Но эти прибавления воды в море, происходящие вследствие разлития рек, не бывают ни часты, ни внезапны; с другой стороны приливы не продолжаются столь долгое время; они совершенно правильны, а они ни в нашем море, ни в каком либо другом не производят наводнений. Остается искать причины в свойствах почвы той, которая находится постоянно под морем, или же в той, которая по-
