вости. Такимъ образомъ, въ силу своего понятія, и формализмъ права, подобно скептицизму, лишенъ своего своеобразнаго содержанія. Заставая многообразную устойчивость, т.-е. владѣніе, онъ, какъ и скептицизмъ, накладываетъ на него печать абстрактной всеобщности, въ силу которой владѣніе становится собственностью. Но такимъ образомъ опредѣленная дѣйствительность въ скептицизмѣ считается видимостью и имѣетъ лишь отрицательную цѣнность; въ нравѣ же она пріобрѣтаетъ ее въ положительномъ смыслѣ. Указанная отрицательная цѣнность состоитъ въ томъ, что дѣйствительное имѣетъ значеніе самости, какъ мышленія, какъ въ себѣ всеобщаго; положительная же — въ томъ, что дѣйствительное является моимъ въ значеніи категоріи, какъ признанная и дѣйствительная цѣнность. Въ обоихъ случаяхъ мы имѣемъ дѣло съ однимъ и тѣмъ же абстрактнымъ всеобщимъ. Дѣйствительное содержаніе или опредѣленность "моего" — будь то внѣшнее владѣніе или же внутреннее богатство, или бѣдность духа и характера — не содержится въ данной пустой формѣ и не касаетея ея. Дѣйствительное содержаніе принадлежитъ собственной силѣ, иной, чѣмъ формально-всеобщее, а именно — случаю и произволу. Поэтому правовое сознаніе въ своемъ дѣйствительномъ признанномъ значеніи познаетъ скорѣе само утрату своей реальности и свою полную несущественность, и обозначеніе индивида лицомъ есть выраженіе презрѣнія.
3. [Абстрактное лицо, владыяа міра]. Свободная сила содержанія опредѣляется такъ, что личные атомы, разсѣянные природой этой опредѣленности въ безконечной множественности, объединяются въ одну, чуждую имъ и столь же бездушную, точку. Эта точка отчасти, соотвѣтственно непроницаемости ихъ личности, есть только единичная дѣйствительность; но, будучи противопоставлена ихъ пустой единичности, она обрѣтаетъ вмѣстѣ и значеніе всяческаго содержанія, а тѣмъ самымъ и реальной сущности для нихъ, являясь всеобщей силой и абсолютной дѣйствительностью, противопоставленной ихъ мнимо-абсолютной, въ себѣ же лишенной сущности, дѣйствительности. Такимъ образомъ этотъ владыка міра является для себя абсолютнымъ и вмѣстѣ охватывающимъ все наличное бытіе лицомъ, для сознанія котораго нѣтъ высшаго духа. Онъ есть лицо, но лицо одинокое, противополагающееся всѣмъ. Эти всѣ составляютъ имѣющую значимость всеобщность лица, такъ какъ единичное, въ качествѣ такового, истинно лишь какъ всеобщая множественность единичности, а, будучи оторвана отъ нея, одинокая самость на дѣлѣ оказалась бы самостью недѣйствительной и безсильной. Кромѣ того, эта самость есть сознаніе содержанія, которое вступило въ противоположность съ указанной выше всеобщей личностью. Содержаніе это, будучи освобождено отъ своей отрицательной силы, есть хаосъ духовныхъ силъ. Цѣпи сброшены, и въ качествѣ элементарныхъ сущностей въ дикомъ разгулѣ движутся онѣ, бушуя и разрушая другъ друга. Безсильное ихъ самосознаніе — вотъ основа и немощный сомкнутый кругъ ихъ волненій. Зная себя, какъ содержаніе всѣхъ дѣйствительныхъ силъ, этотъ владыка міра признаетъ себя дѣйствительнымъ Богомъ и есть чудовищное самосознаніе. Такъ какъ онъ — лишь самость формальная, безсильная обуздать эти силы, то его движеніе и наслажденіе собственнымъ бытіемъ есть также чудовищный разгулъ.
Владыка міра есть всеобщая сила дѣйствительности, и его дѣйствительное сознаніе этого присутствуетъ въ томъ разрушительномъ насиліи, которое онъ проявляетъ
вости. Таким образом, в силу своего понятия, и формализм права, подобно скептицизму, лишен своего своеобразного содержания. Заставая многообразную устойчивость, т. е. владение, он, как и скептицизм, накладывает на него печать абстрактной всеобщности, в силу которой владение становится собственностью. Но таким образом определенная действительность в скептицизме считается видимостью и имеет лишь отрицательную ценность; в нраве же она приобретает ее в положительном смысле. Указанная отрицательная ценность состоит в том, что действительное имеет значение самости, как мышления, как в себе всеобщего; положительная же — в том, что действительное является моим в значении категории, как признанная и действительная ценность. В обоих случаях мы имеем дело с одним и тем же абстрактным всеобщим. Действительное содержание или определенность "моего" — будь то внешнее владение или же внутреннее богатство, или бедность духа и характера — не содержится в данной пустой форме и не касаетея её. Действительное содержание принадлежит собственной силе, иной, чем формально-всеобщее, а именно — случаю и произволу. Поэтому правовое сознание в своем действительном признанном значении познает скорее само утрату своей реальности и свою полную несущественность, и обозначение индивида лицом есть выражение презрения.
3. [Абстрактное лицо, владыяа мира]. Свободная сила содержания определяется так, что личные атомы, рассеянные природой этой определенности в бесконечной множественности, объединяются в одну, чуждую им и столь же бездушную, точку. Эта точка отчасти, соответственно непроницаемости их личности, есть только единичная действительность; но, будучи противопоставлена их пустой единичности, она обретает вместе и значение всяческого содержания, а тем самым и реальной сущности для них, являясь всеобщей силой и абсолютной действительностью, противопоставленной их мнимо-абсолютной, в себе же лишенной сущности, действительности. Таким образом этот владыка мира является для себя абсолютным и вместе охватывающим всё наличное бытие лицом, для сознания которого нет высшего духа. Он есть лицо, но лицо одинокое, противополагающееся всем. Эти все составляют имеющую значимость всеобщность лица, так как единичное, в качестве такового, истинно лишь как всеобщая множественность единичности, а, будучи оторвана от неё, одинокая самость на деле оказалась бы самостью недействительной и бессильной. Кроме того, эта самость есть сознание содержания, которое вступило в противоположность с указанной выше всеобщей личностью. Содержание это, будучи освобождено от своей отрицательной силы, есть хаос духовных сил. Цепи сброшены, и в качестве элементарных сущностей в диком разгуле движутся они, бушуя и разрушая друг друга. Бессильное их самосознание — вот основа и немощный сомкнутый круг их волнений. Зная себя, как содержание всех действительных сил, этот владыка мира признает себя действительным Богом и есть чудовищное самосознание. Так как он — лишь самость формальная, бессильная обуздать эти силы, то его движение и наслаждение собственным бытием есть также чудовищный разгул.
Владыка мира есть всеобщая сила действительности, и его действительное сознание этого присутствует в том разрушительном насилии, которое он проявляет
