скольку ихъ нѣтъ болѣе, чѣмъ перечислено. Для нихъ нѣтъ никакого внутренняго. мѣрила или принципа, такъ какъ различіе есть то лишенное единства различеніе, относительно котораго общность, составляющая абсолютное единство для себя, есть лишь внѣшній рефлексъ и. неограниченная, случайная полнота. Но различіе переходитъ въ противоположеніе, въ имманентное отношеніе различнаго. Частность же есть общность въ себѣ и для себя, такое имманентное отношеніе не вслѣдствіе перехода; она есть цѣлостность внутри себя самой и простая опредѣленность, принципъ по существу. Она не имѣетъ иной опредѣленности, кромѣ положенной, черезъ само общее и вытекающей изъ послѣдняго слѣдующимъ образомъ.
Частное есть само общее, но первое есть различеніе второго или отношеніе къ другому, видимость второго во внѣ; но нѣтъ никакого другого, отъ котораго отличалось бы частное, кромѣ самого общаго. Общее опредѣляетъ себя и, такимъ образомъ, само есть частное; опредѣленность есть его различеніе; оно отличается только отъ самого себя. Поэтому его виды суть только: а, само общее, и Ь, частное. Общее, какъ понятіе, есть и оно само, и его противоположность, которое есть опять-таки • оно само, какъ его положенная опредѣленность; общее захватываетъ ее и остается въ ней при себѣ. Такимъ образомъ, оно есть полнота и принципъ своего различія, опредѣляемое всецѣло лишь имъ самимъ.
Поэтому нѣтъ иного истиннаго раздѣленія, кромѣ того, что понятіе само ставитъ себя въ сторону, какъ непосредственную, неопредѣленную общность; именно это неопредѣленное и составляетъ его опредѣленность или то, въ силу чего оно есть частное. То и другое суть частныя и потому координированныя. То и другое, какъ частное, есть также опредѣленное въ противоположность общему; въ этомъ смыслѣ оно называется подчиненнымъ послѣднему. Но именно потому это общее, въ противоположность коему опредѣлено частное, тѣмъ самымъ скорѣе само есть также лишь одно изъ противоположныхъ. Если мы говоримъ о двухъ противоположныхъ, то мы должны поэтому также снова сказать, что оба они составляютъ частное, не только вмѣстѣ, какъ бы для внѣшней рефлексіи они были равно частными, но ихъ опредѣленность въ противоположность одного другому есть по существу лишь одна опредѣленность, отрицательность, которая въ общемъ лишена сложности.
Различеніе, какъ показано, есть здѣсь въ своемъ понятіи и тѣмъ самымъ въ своей истинѣ. Всякое предыдущее различеніе находитъ это единство въ понятіи. Какъ непосредственное различеніе въ бытіи, оно есть граница нѣ-которого другого; какъ данное въ рефлексіи, оно относительно, положено, какъ относящееся по существу къ своему другому; здѣсь тѣмъ самымъ единство понятія начинаетъ становиться положеннымъ, но ближайшимъ образомъ, лишь какъ видимость въ чемъ-либо другомъ. Переходъ и разложеніе этихъ опредѣленій имѣютъ лишь тотъ истинный смыслъ, что они достигаютъ своего понятія, истины; бытіе, существованіе, нѣчто или цѣлое, части и т. д., субстанція и акциденція, причина и дѣйствіе суть для себя лишь мысленныя
скольку их нет более, чем перечислено. Для них нет никакого внутреннего. мерила или принципа, так как различие есть то лишенное единства различение, относительно которого общность, составляющая абсолютное единство для себя, есть лишь внешний рефлекс и. неограниченная, случайная полнота. Но различие переходит в противоположение, в имманентное отношение различного. Частность же есть общность в себе и для себя, такое имманентное отношение не вследствие перехода; она есть целостность внутри себя самой и простая определенность, принцип по существу. Она не имеет иной определенности, кроме положенной, через само общее и вытекающей из последнего следующим образом.
Частное есть само общее, но первое есть различение второго или отношение к другому, видимость второго во вне; но нет никакого другого, от которого отличалось бы частное, кроме самого общего. Общее определяет себя и, таким образом, само есть частное; определенность есть его различение; оно отличается только от самого себя. Поэтому его виды суть только: а, само общее, и Ь, частное. Общее, как понятие, есть и оно само, и его противоположность, которое есть опять-таки • оно само, как его положенная определенность; общее захватывает ее и остается в ней при себе. Таким образом, оно есть полнота и принцип своего различия, определяемое всецело лишь им самим.
Поэтому нет иного истинного разделения, кроме того, что понятие само ставит себя в сторону, как непосредственную, неопределенную общность; именно это неопределенное и составляет его определенность или то, в силу чего оно есть частное. То и другое суть частные и потому координированные. То и другое, как частное, есть также определенное в противоположность общему; в этом смысле оно называется подчиненным последнему. Но именно потому это общее, в противоположность коему определено частное, тем самым скорее само есть также лишь одно из противоположных. Если мы говорим о двух противоположных, то мы должны поэтому также снова сказать, что оба они составляют частное, не только вместе, как бы для внешней рефлексии они были равно частными, но их определенность в противоположность одного другому есть по существу лишь одна определенность, отрицательность, которая в общем лишена сложности.
Различение, как показано, есть здесь в своем понятии и тем самым в своей истине. Всякое предыдущее различение находит это единство в понятии. Как непосредственное различение в бытии, оно есть граница не-которого другого; как данное в рефлексии, оно относительно, положено, как относящееся по существу к своему другому; здесь тем самым единство понятия начинает становиться положенным, но ближайшим образом, лишь как видимость в чём-либо другом. Переход и разложение этих определений имеют лишь тот истинный смысл, что они достигают своего понятия, истины; бытие, существование, нечто или целое, части и т. д., субстанция и акциденция, причина и действие суть для себя лишь мысленные
