антропологій. Но и здѣсь должно чуждаться той метафизики, по которой эта форма непосредственности приравнивается душѣ, какъ вещи, нѣкоторому атому, атомамъ матеріи. Антропологіи должна быть предоставлена лишь-та темная область, въ которой духъ, какъ это говорилось ранѣе, находится подъ звѣздными и земными вліяніями, живетъ, какъ природный духъ, въ симпатіи съ природою, узнаетъ ея измѣненія въ грезахъ и чаяніяхъ, присущъ мозгу, сердцу, нервнымъ узламъ, печени и т. п., которымъ по Платону Богъ, дабы и неразумная часть пользовалась его милостью и была причастна высшему, даровалъ даръ предсказанія, надъ коимъ самосознательный человѣкъ возвышается. Къ этой неразумной сторонѣ принадлежитъ далѣе отношеніе представленія и высшихъ духовныхъ дѣятельностей, поскольку онѣ въ единичномъ суъектѣ преданы игрѣ совершенно случайныхъ тѣлесныхъ состояній, внѣшнихъ вліяній и единичныхъ обстоятельствъ.
Это низшее изъ конкретныхъ образованій, въ коемъ духъ погруженъ въ-матеріальность, имѣетъ свое непосредственно высшее въ сознаніи. Въ этой формѣ свободное понятіе, какъ сущее для себя я, удаляется изъ объективности, относясь къ ней, однако, какъ къ своему другому, какъ къ противостоящему ему предмету. Такъ какъ духъ здѣсь есть уже не душа, но въ-достовѣрности его самого непосредственность бытія имѣетъ скорѣе значеніе чего-то для него отрицательнаго, то тожество, въ коемъ онъ состоитъ-въ предметности съ самимъ собою, есть, вмѣстѣ съ тѣмъ, лишь видимость, такъ какъ предметное имѣетъ также еще форму сущаго въ себѣ. Эта ступень есть предметъ феноменологіи духа, науки, которая стоитъ между наукою о природномъ духѣ и духѣ, какъ таковомъ, и разсматриваетъ сущій для себя духъ, вмѣстѣ съ тѣмъ, въ его отношеніи къ его другому, которое тѣмъ самымъ, какъ упомянуто, опредѣляется, и какъ сущій въ себѣ объектъ, и какъ отрицательное, а духъ, такимъ образомъ, изображается, какъ-являющійся въ противоположности себѣ самому.
Но высшая истина этой формы есть духъ для себя, для котораго данный сознанію сущій въ себѣ предметъ имѣетъ форму собственнаго опредѣленія духа, представленія вообще; этотъ духъ, дѣйствующій на опредѣленія, какъ на свои собственныя, на чувства, представленія и мысли, тѣмъ самымъ внутри себя и въ своей формѣ безконеченъ. Разсмотрѣніе этой ступени принадлежитъ-ученію о духѣ въ собственномъ значеніи этого слова, которое обнимало бы то, что составляетъ предметъ обычной опытной психологіи, но которое, дабы быть наукою о духѣ, должно исполнять свое дѣло не эмпирически, а быть понимаемо научно. Духъ на этой ступени есть конечный духъ, поскольку содержаніе его опредѣленности есть непосредственно данное; наука о немъ должна указать путь, который освобождаетъ его отъ этой его опредѣленности и ведетъ къ постиженію его истины, безконечнаго духа.
Напротивъ, идея духа, составляющая предметъ логики, находится уже внутри чистой науки; поэтому она не должна разсматривать его, какъ проходящій тотъ путь, на которомъ онъ смѣшанъ съ природою, съ непосредственною опредѣленностью или съ своимъ матеріаломъ или представленіемъ, — это раз
антропологий. Но и здесь должно чуждаться той метафизики, по которой эта форма непосредственности приравнивается душе, как вещи, некоторому атому, атомам материи. Антропологии должна быть предоставлена лишь-та темная область, в которой дух, как это говорилось ранее, находится под звездными и земными влияниями, живет, как природный дух, в симпатии с природою, узнает её изменения в грезах и чаяниях, присущ мозгу, сердцу, нервным узлам, печени и т. п., которым по Платону Бог, дабы и неразумная часть пользовалась его милостью и была причастна высшему, даровал дар предсказания, над коим самосознательный человек возвышается. К этой неразумной стороне принадлежит далее отношение представления и высших духовных деятельностей, поскольку они в единичном суъекте преданы игре совершенно случайных телесных состояний, внешних влияний и единичных обстоятельств.
Это низшее из конкретных образований, в коем дух погружен в-материальность, имеет свое непосредственно высшее в сознании. В этой форме свободное понятие, как сущее для себя я, удаляется из объективности, относясь к ней, однако, как к своему другому, как к противостоящему ему предмету. Так как дух здесь есть уже не душа, но в-достоверности его самого непосредственность бытия имеет скорее значение чего-то для него отрицательного, то тожество, в коем он состоит-в предметности с самим собою, есть, вместе с тем, лишь видимость, так как предметное имеет также еще форму сущего в себе. Эта ступень есть предмет феноменологии духа, науки, которая стоит между наукою о природном духе и духе, как таковом, и рассматривает сущий для себя дух, вместе с тем, в его отношении к его другому, которое тем самым, как упомянуто, определяется, и как сущий в себе объект, и как отрицательное, а дух, таким образом, изображается, как-являющийся в противоположности себе самому.
Но высшая истина этой формы есть дух для себя, для которого данный сознанию сущий в себе предмет имеет форму собственного определения духа, представления вообще; этот дух, действующий на определения, как на свои собственные, на чувства, представления и мысли, тем самым внутри себя и в своей форме бесконечен. Рассмотрение этой ступени принадлежит-учению о духе в собственном значении этого слова, которое обнимало бы то, что составляет предмет обычной опытной психологии, но которое, дабы быть наукою о духе, должно исполнять свое дело не эмпирически, а быть понимаемо научно. Дух на этой ступени есть конечный дух, поскольку содержание его определенности есть непосредственно данное; наука о нём должна указать путь, который освобождает его от этой его определенности и ведет к постижению его истины, бесконечного духа.
Напротив, идея духа, составляющая предмет логики, находится уже внутри чистой науки; поэтому она не должна рассматривать его, как проходящий тот путь, на котором он смешан с природою, с непосредственною определенностью или с своим материалом или представлением, — это раз
