есть въ себѣ родъ, но оно не есть для себя родъ; то, что есть для него, есть лишь другое живое недѣлимое; отличенное отъ себя понятіе имѣетъ тожественнымъ себѣ предметомъ не себя, какъ понятіе, а нѣкоторое понятіе, которое, какъ живое, имѣетъ вмѣстѣ съ тѣмъ внѣшнюю объективность для него, нѣкоторую форму, которая поэтому непосредственно противоположна ему.
Тожество съ другимъ, общность недѣлимаго, есть тѣмъ самымъ лишь внутренняя или субъективная; недѣлимое имѣетъ поэтому стремленіе положить ее и реализовать себя, какъ общее. Но это побужденіе къ роду можетъ реализовать себя лишь черезъ снятіе еще взаимно различныхъ, единичныхъ индивидуальностей. Поскольку ближайшимъ образомъ онѣ въ себѣ вообще удовлетворяютъ напряженность своего стремленія и разлагаются въ общность своего рода, то ихъ реализованное тожество есть отрицательное единство рефлектирующа-гося въ себя изъ своего раздвоенія рода. Онѣ суть въ силу того индивидуальность самой жизни, порожденная не изъ ея понятія, а изъ дѣйствительной идеи. Ближайшимъ образомъ она ееть сама лишь понятіе, которое еще должно себя объективировать, но дѣйствительное понятіе, — зародышъ нѣкотораго живого недѣлимаго. Въ этомъ зародышѣ дано обычному воспріятію то, что есть понятіе, и то, что субъективное понятіе имѣетъ внѣшнюю дѣйствительность. Ибо зародышъ живого есть полная конкретность индивидуальности, содержащая всѣ свои различныя стороны, свойства и членораздѣльныя различенія въ ихъ полной опредѣленности, которая ближайшимъ образомъ просто и нечувственно есть нематеріальная, субъективная полнота; такимъ образомъ зародышъ есть все живое во внутренней формѣ понятія.
Рефлексія рода въ себя есть съ этой стороны то, чѣмъ сохраняется дѣйствительность, такъ какъ въ ней полагается моментъ отрицательнаго единства и индивидуальности, — размноженіе живыхъ существъ. Идея, которая, какъ жизнь, имѣетъ еще форму непосредственности, возвращается тѣмъ самымъ въ дѣйствительность, и эта ея рефлексія есть лишь повтореніе и безконечный прогрессъ, въ коемъ она не освобождается отъ конечности своей непосредственности. Но это возвращеніе идеи къ ея первоначальному понятію имѣетъ и ту болѣе высокую сторону, что идея нетолько прошла опосредованіе своего процесса, погруженная въ непосредственность, а также сняла при этомъ послѣднюю и тѣмъ самымъ повысилась въ болѣе высокую форму своего существованія.
А именно процессъ рода, въ коемъ отдѣльныя недѣлимыя взаимно снимаютъ свое безразличное, непосредственное осуществленіе и уничтожаются въ этомъ отрицательномъ единствѣ, имѣетъ далѣе другою стороною своего продукта реализованный родъ, положившій себя тожественнымъ съ понятіемъ. Въ процессѣ рода исчезаютъ отдѣльныя единичности индивидуальной жизни; отрицательное тожество, въ которомъ родъ возвращается внутрь себя, съ одной стороны порождаетъ единичность, а съ другой снимаетъ ее, и стало быть есть совпавшій съ собою родъ, ставшая сущею для себя общность идеи. Въ оплодотвореніи уничтожается непосредственность живой индивидуальности; смерть этой жизни есть возникновеніе духа. Идея, которая, какъ родъ, есть въ себѣ, есть для себя, такъ какъ она сняла свою частность, присущую
есть в себе род, но оно не есть для себя род; то, что есть для него, есть лишь другое живое неделимое; отличенное от себя понятие имеет тожественным себе предметом не себя, как понятие, а некоторое понятие, которое, как живое, имеет вместе с тем внешнюю объективность для него, некоторую форму, которая поэтому непосредственно противоположна ему.
Тожество с другим, общность неделимого, есть тем самым лишь внутренняя или субъективная; неделимое имеет поэтому стремление положить ее и реализовать себя, как общее. Но это побуждение к роду может реализовать себя лишь через снятие еще взаимно различных, единичных индивидуальностей. Поскольку ближайшим образом они в себе вообще удовлетворяют напряженность своего стремления и разлагаются в общность своего рода, то их реализованное тожество есть отрицательное единство рефлектирующа-гося в себя из своего раздвоения рода. Они суть в силу того индивидуальность самой жизни, порожденная не из её понятия, а из действительной идеи. Ближайшим образом она ееть сама лишь понятие, которое еще должно себя объективировать, но действительное понятие, — зародыш некоторого живого неделимого. В этом зародыше дано обычному восприятию то, что есть понятие, и то, что субъективное понятие имеет внешнюю действительность. Ибо зародыш живого есть полная конкретность индивидуальности, содержащая все свои различные стороны, свойства и членораздельные различения в их полной определенности, которая ближайшим образом просто и нечувственно есть нематериальная, субъективная полнота; таким образом зародыш есть всё живое во внутренней форме понятия.
Рефлексия рода в себя есть с этой стороны то, чем сохраняется действительность, так как в ней полагается момент отрицательного единства и индивидуальности, — размножение живых существ. Идея, которая, как жизнь, имеет еще форму непосредственности, возвращается тем самым в действительность, и эта её рефлексия есть лишь повторение и бесконечный прогресс, в коем она не освобождается от конечности своей непосредственности. Но это возвращение идеи к её первоначальному понятию имеет и ту более высокую сторону, что идея нетолько прошла опосредование своего процесса, погруженная в непосредственность, а также сняла при этом последнюю и тем самым повысилась в более высокую форму своего существования.
А именно процесс рода, в коем отдельные неделимые взаимно снимают свое безразличное, непосредственное осуществление и уничтожаются в этом отрицательном единстве, имеет далее другою стороною своего продукта реализованный род, положивший себя тожественным с понятием. В процессе рода исчезают отдельные единичности индивидуальной жизни; отрицательное тожество, в котором род возвращается внутрь себя, с одной стороны порождает единичность, а с другой снимает ее, и стало быть есть совпавший с собою род, ставшая сущею для себя общность идеи. В оплодотворении уничтожается непосредственность живой индивидуальности; смерть этой жизни есть возникновение духа. Идея, которая, как род, есть в себе, есть для себя, так как она сняла свою частность, присущую
