Страница:Гегель Г.В.Ф. - Наука логики. Т. 3 - 1916.djvu/15

Эта страница не была вычитана
— 6 —

опредѣленности; и понятіе, какъ это равенство съ самимъ собою, есть общее. Но это тожество имѣетъ также опредѣленіе отрицательности: оно есть отрицаніе или опредѣленность, которая относится къ себѣ, и, такимъ обрамомъ, понятіе есть единичное. Каждое изъ этихъ опредѣленій есть полнота, каждое содержитъ въ себѣ опредѣленіе другого, и потому обѣ эти полноты суть также просто одно, какъ равнымъ образомъ это единство есть раздвоеніе себя самого въ свободную видимость этой двойственности; двойственности, которая въ различіи единичнаго и общаго является полною противоположностью, но которая есть въ такой степени видимость, что при мышленіи и высказываніи одного непосредственно мыслится и высказывается другое.

Только что изложенное можетъ быть разсматриваемо, какъ понятіе понятія. Такъ какъ оно, повидимому, уклоняется отъ того, что обыкновенно понимается подъ понятіемъ, то можно бы было потребовать, чтобы то, чѣмъ здѣсь оказалось понятіе, содержалось въ другихъ представленіяхъ или объясненіяхъ. Но, съ одной стороны, здѣсь не можетъ идти рѣчь о какомъ-либо основанномъ на авторитетѣ обычнаго пониманія подтвержденіи; въ наукѣ о понятіи его содержаніе и опредѣленіе можетъ быть удостовѣрено лишь черезъ имманентный выводъ, содержащій его генезисъ и уже лежащій позади насъ. Но, съ другой стороны, въ томъ, что было представлено, какъ понятіе понятія, должно быть познано выведенное здѣсь. Но нелегко выяснить то, что сказано другими о природѣ понятія. Ибо большинство совсѣмъ не занимается этимъ изысканіемъ я -заранѣе предполагаетъ, что каждому уже само собою понятно, чтб разумѣется, когда говорятъ о понятіи. Въ новѣйшее время можно подумать, что старанія о понятіи уже тѣмъ болѣе устарѣли, что, какъ нѣкоторое время господствовалъ тонъ всевозможнымъ образомъ порицать воображеніе и затѣмъ память, такъ теперь въ философіи уже довольно давно стало обычнымъ копить всякія нареканія надъ понятіемъ, относиться къ нему, этому высшему въ мышленіи, презрительно и, напротивъ, считать за высшее, даже за вершину научности и моральности, непонятное и отсутствіе пониманія.

Я ограничусь здѣсь замѣчаніемъ, которое можетъ' послужить къ пониманію развитыхъ здѣсь понятій и объяснить оріентированіе въ нихъ. Понятіе, поскольку оно достигло. такого осуществленія, которое само свободно, есть не что иное, какъ я или чистое самосознаніе. Правда, я имѣю понятія, т.-е. опредѣленныя понятія; но я есть чистое понятіе, какъ таковое, которое, какъ понятіе, достигло существованія. Если поэтому припомнить тѣ основныя опредѣленія, которыя образуютъ природу я, то можно предположить, что мы припоминаемъ нѣчто извѣстное, т.-е. обычное для представленія. Но я есть, во-первыхъ, это чистое относящееся къ себѣ единство и притомъ не- непосредственно, а поскольку оно отвлечено отъ всякой опредѣленности и содержанія и совпадаетъ съ собою, съ самимъ собою въ безграничномъ равенствѣ. Такимъ образомъ, оно есть общность, единство, которое есть единство съ собою лишь черезъ то отрицательное отношеніе, которое является, какъ отвлеченность, и потому содержитъ въ себѣ разрѣшенною всякую опредѣленность. Во-вторыхъ, я есть также непосредственно относящаяся къ себѣ са


Тот же текст в современной орфографии

определенности; и понятие, как это равенство с самим собою, есть общее. Но это тожество имеет также определение отрицательности: оно есть отрицание или определенность, которая относится к себе, и, таким обрамом, понятие есть единичное. Каждое из этих определений есть полнота, каждое содержит в себе определение другого, и потому обе эти полноты суть также просто одно, как равным образом это единство есть раздвоение себя самого в свободную видимость этой двойственности; двойственности, которая в различии единичного и общего является полною противоположностью, но которая есть в такой степени видимость, что при мышлении и высказывании одного непосредственно мыслится и высказывается другое.

Только что изложенное может быть рассматриваемо, как понятие понятия. Так как оно, по-видимому, уклоняется от того, что обыкновенно понимается под понятием, то можно бы было потребовать, чтобы то, чем здесь оказалось понятие, содержалось в других представлениях или объяснениях. Но, с одной стороны, здесь не может идти речь о каком-либо основанном на авторитете обычного понимания подтверждении; в науке о понятии его содержание и определение может быть удостоверено лишь через имманентный вывод, содержащий его генезис и уже лежащий позади нас. Но, с другой стороны, в том, что было представлено, как понятие понятия, должно быть познано выведенное здесь. Но нелегко выяснить то, что сказано другими о природе понятия. Ибо большинство совсем не занимается этим изысканием я -заранее предполагает, что каждому уже само собою понятно, чтб разумеется, когда говорят о понятии. В новейшее время можно подумать, что старания о понятии уже тем более устарели, что, как некоторое время господствовал тон всевозможным образом порицать воображение и затем память, так теперь в философии уже довольно давно стало обычным копить всякие нарекания над понятием, относиться к нему, этому высшему в мышлении, презрительно и, напротив, считать за высшее, даже за вершину научности и моральности, непонятное и отсутствие понимания.

Я ограничусь здесь замечанием, которое может' послужить к пониманию развитых здесь понятий и объяснить ориентирование в них. Понятие, поскольку оно достигло. такого осуществления, которое само свободно, есть не что иное, как я или чистое самосознание. Правда, я имею понятия, т. е. определенные понятия; но я есть чистое понятие, как таковое, которое, как понятие, достигло существования. Если поэтому припомнить те основные определения, которые образуют природу я, то можно предположить, что мы припоминаем нечто известное, т. е. обычное для представления. Но я есть, во-первых, это чистое относящееся к себе единство и притом не- непосредственно, а поскольку оно отвлечено от всякой определенности и содержания и совпадает с собою, с самим собою в безграничном равенстве. Таким образом, оно есть общность, единство, которое есть единство с собою лишь через то отрицательное отношение, которое является, как отвлеченность, и потому содержит в себе разрешенною всякую определенность. Во-вторых, я есть также непосредственно относящаяся к себе са