такомъ условіи нервъ внѣшняго опроверженія сводится лишь къ тому, чтобы съ своей стороны неподвижно и твердо стоять на противоположныхъ формахъ этихъ предположеній, наприм, на абсолютномъ самостоятельномъ существованіи мыслящаго недѣлимаго въ противоположность формѣ мышленія, поскольку она положена въ абсолютной субстанціи, какъ тожественная протяженію. Истинное опроверженіе должно признать силу противника и поставить себя въ кругъ этой силы; нападать же на него извнѣ и одерживать надъ нимъ верхъ тамъ, гдѣ его нѣтъ, не помогаетъ дѣлу. Единственное опроверженіе спинозизма можетъ поэтому состоять лишь въ томъ, что его (спинозизма) точка зрѣнія признается, во-первыхъ, существенною и необходимою, но что, во-вторыхъ, эта точка зрѣнія изъ себя самой переходитъ въ высшую. Отношеніе субстанціальности, разсматриваемое лишь въ себѣ самомъ и для себя самого, переводитъ себя въ свою противоположность, въ понятіе. Поэтому, содержащееся въ предыдущей книгѣ изложеніе субстанціи, приводящее къ понятію, есть единственное и истинное опроверженіе спинозизма. Оно есть раскрытіе (ЕпПіи11ип§) субстанціи, и послѣднее есть генезисъ понятія, главные моменты котораго были сопоставлены выше. Единство субстанціи есть ея отношеніе необходимости; но послѣдняя есть такимъ образомъ лишь внутренняя необходимость; и поскольку она полагаетъ себя черезъ моментъ абсолютной отрицательности, она есть обнаруженное или положенное тожество и тѣмъ самымъ свобода, которая есть тожество понятія. Послѣднее, какъ полнота, возникающая изъ взаимодѣйствія, есть единство обѣихъ взаимодѣйствующихъ субстанцій, такъ что онѣ отнынѣ принадлежатъ свободѣ, поскольку ихъ тожество уже не слѣпое, т.-е. не внѣшнее, а имъ по существу принадлежитъ опредѣленіе быть лишь видимостью или моментами рефлексіи; вслѣдствіе чего каждая также непосредственно совпадаетъ со своимъ другимъ или своимъ положеніемъ, и каждая содержитъ свое положеніе внутри себя самой и тѣмъ самымъ положена въ своемъ другомъ, просто какъ тожественная себѣ.
Поэтому, въ понятіи обнаружило себя царство свободы. Понятіе есть свободное, такъ какъ въ себѣ и для себя сущее тожество, составляющее необходимость субстанціи, вмѣстѣ съ тѣмъ есть снятое или положеніе, и это положеніе, какъ относящееся къ себѣ самому, есть именно сказанное тожество. Взаимная темнота стоящихъ въ причинномъ отношеніи субстанцій исчезла, такъ какъ первоначальность ихъ самостоятельности перешла въ положеніе и тѣмъ самымъ стала прозрачною для самой себя ясностью; первоначальная мыслимая вещь (8асЬе) такова, лишь поскольку она есть причина самой себя, а послѣдняя есть субстанція, освободившаяся въ понятіе.
Отсюда получается для понятія сейчасъ же слѣдующее ближайшее опредѣленіе. Такъ какъ бытіе въ себѣ и для себя есть непосредственно положеніе, то понятіе въ своемъ простомъ отношеніи къ себѣ самому есть абсолютная опредѣленность, которая, однако, какъ относящаяся только къ себѣ, есть непосредственно простое тожество. Но это отношеніе опредѣленности къ самой себѣ, какъ ея совпаденіе съ собою, есть также отрицаніе
таком условии нерв внешнего опровержения сводится лишь к тому, чтобы с своей стороны неподвижно и твердо стоять на противоположных формах этих предположений, наприм, на абсолютном самостоятельном существовании мыслящего неделимого в противоположность форме мышления, поскольку она положена в абсолютной субстанции, как тожественная протяжению. Истинное опровержение должно признать силу противника и поставить себя в круг этой силы; нападать же на него извне и одерживать над ним верх там, где его нет, не помогает делу. Единственное опровержение спинозизма может поэтому состоять лишь в том, что его (спинозизма) точка зрения признается, во-первых, существенною и необходимою, но что, во-вторых, эта точка зрения из себя самой переходит в высшую. Отношение субстанциальности, рассматриваемое лишь в себе самом и для себя самого, переводит себя в свою противоположность, в понятие. Поэтому, содержащееся в предыдущей книге изложение субстанции, приводящее к понятию, есть единственное и истинное опровержение спинозизма. Оно есть раскрытие (ЕпПии11ип§) субстанции, и последнее есть генезис понятия, главные моменты которого были сопоставлены выше. Единство субстанции есть её отношение необходимости; но последняя есть таким образом лишь внутренняя необходимость; и поскольку она полагает себя через момент абсолютной отрицательности, она есть обнаруженное или положенное тожество и тем самым свобода, которая есть тожество понятия. Последнее, как полнота, возникающая из взаимодействия, есть единство обеих взаимодействующих субстанций, так что они отныне принадлежат свободе, поскольку их тожество уже не слепое, т. е. не внешнее, а им по существу принадлежит определение быть лишь видимостью или моментами рефлексии; вследствие чего каждая также непосредственно совпадает со своим другим или своим положением, и каждая содержит свое положение внутри себя самой и тем самым положена в своем другом, просто как тожественная себе.
Поэтому, в понятии обнаружило себя царство свободы. Понятие есть свободное, так как в себе и для себя сущее тожество, составляющее необходимость субстанции, вместе с тем есть снятое или положение, и это положение, как относящееся к себе самому, есть именно сказанное тожество. Взаимная темнота стоящих в причинном отношении субстанций исчезла, так как первоначальность их самостоятельности перешла в положение и тем самым стала прозрачною для самой себя ясностью; первоначальная мыслимая вещь (8асЬе) такова, лишь поскольку она есть причина самой себя, а последняя есть субстанция, освободившаяся в понятие.
Отсюда получается для понятия сейчас же следующее ближайшее определение. Так как бытие в себе и для себя есть непосредственно положение, то понятие в своем простом отношении к себе самому есть абсолютная определенность, которая, однако, как относящаяся только к себе, есть непосредственно простое тожество. Но это отношение определенности к самой себе, как её совпадение с собою, есть также отрицание
