какъ относящееся къ себѣ отрицателоное, есть противорѣчіе внутри себя самого, разлагающееся, отталкивающее себя отъ себя и опредѣляющее. Она относится къ матеріи и положена такъ, чтобы относиться къ этой своей устойчивости, какъ къ другому. Матерія, напротивъ, положена такъ, чтобы относиться только къ себѣ самой и быть безразличною къ другому; но въ себѣ она относится къ формѣ, ибо содержитъ въ себѣ снятую отрицательность и есть матерія лишь черезъ это опредѣленіе. Она относится къ формѣ какъ къ другому, лишь потому, что форма въ ней не положена, что она есть форма лишь въ себѣ. Матерія заключаетъ форму, какъ скрытую въ матеріи, и есть абсолютная воспріимчивость къ формѣ лишь потому, что обладаетъ послѣднею абсолютно въ ней, что таково есть ея сущее въ себѣ опредѣленіе. Матерія должна поэтому быть оформлена, а форма должна матеріализоваться, сообщить себѣ въ матеріи тожество съ собою и устойчивость.
2. Поэтому форма опредѣляетъ матерію, а матерія опредѣляется формою. Такъ какъ форма есть сама абсолютное тожество съ собою, а равнымъ образомъ, матерія въ ея чистой отвлеченности или абсолютной отрицательности обладаетъ формою въ ней самой, то дѣйствіе формы на матерію и опредѣленіе послѣдней первою ееть скорѣе лишь снятіе видимости ихъ безразличія и различимости. Это отношеніе опредѣленія есть, такимъ образомъ, опосредованіе каждой изъ нихъ собою черезъ ея собственное небытіе, но оба эти опосредованія суть одно и то же движеніе и возстановленіе ихъ первоначальнаго тожества: — припоминаніе ихъ отчужденія.
Во-первыхъ, форма и матерія взаимно предполагаютъ одна другую. Какъ выяснилось, это значитъ, что одно и то же существенное единство есть отрицательное отношеніе къ себѣ самому, которое, такимъ образомъ, раздваивается на существенное тожество, опредѣленное, какъ безразличная основа, и на существенное различеніе или отрицательность, какъ опредѣляющую форму. Это единство сущности и формы, противополагающихся, какъ форма и матерія, есть абсолютное опредѣляющее себя основаніе. Поскольку оно дѣлаетъ себя различнымъ, отношеніе въ силу лежащаго въ основаніи тожества различныхъ становится взаимнымъ предположеніемъ.
Во-вторыхъ, форма, какъ самостоятельная, есть сверхъ того снимающее себя противорѣчіе; но она также положена, какъ таковое, ибо она вмѣстѣ и самостоятельна, и по существу отнесена къ другому; тѣмъ самымъ она снимается. Такъ какъ она сама двустороння, то и это ея снятіе имѣетъ двѣ стороны. Во-первыхъ, она снимаетъ свою самостоятельность, обращаетъ себя во что-то положенное, во что-то, что ееть въ другомъ, и это ея другое есть матерія. Во-вторыхъ, она снимаетъ свою опредѣленность относительно матеріи, свое отношеніе къ послѣдней, т.-е. свое положеніе, и тѣмъ самымъ сообщаетъ себѣ устойчивость. Поскольку она снимаетъ свое положеніе, то эта ея рефлексія есть ея собственное тожество, въ которое она переходитъ; но поскольку она вмѣстѣ съ тѣмъ отчуждаетъ это тожество и противополагаетъ его себѣ, какъ матерію, то сказанная рефлексія въ себя положенія есть соединеніе съ матеріею, въ которой она пріобрѣтаетъ устойчивость; по
как относящееся к себе отрицателоное, есть противоречие внутри себя самого, разлагающееся, отталкивающее себя от себя и определяющее. Она относится к материи и положена так, чтобы относиться к этой своей устойчивости, как к другому. Материя, напротив, положена так, чтобы относиться только к себе самой и быть безразличною к другому; но в себе она относится к форме, ибо содержит в себе снятую отрицательность и есть материя лишь через это определение. Она относится к форме как к другому, лишь потому, что форма в ней не положена, что она есть форма лишь в себе. Материя заключает форму, как скрытую в материи, и есть абсолютная восприимчивость к форме лишь потому, что обладает последнею абсолютно в ней, что таково есть её сущее в себе определение. Материя должна поэтому быть оформлена, а форма должна материализоваться, сообщить себе в материи тожество с собою и устойчивость.
2. Поэтому форма определяет материю, а материя определяется формою. Так как форма есть сама абсолютное тожество с собою, а равным образом, материя в её чистой отвлеченности или абсолютной отрицательности обладает формою в ней самой, то действие формы на материю и определение последней первою ееть скорее лишь снятие видимости их безразличия и различимости. Это отношение определения есть, таким образом, опосредование каждой из них собою через её собственное небытие, но оба эти опосредования суть одно и то же движение и восстановление их первоначального тожества: — припоминание их отчуждения.
Во-первых, форма и материя взаимно предполагают одна другую. Как выяснилось, это значит, что одно и то же существенное единство есть отрицательное отношение к себе самому, которое, таким образом, раздваивается на существенное тожество, определенное, как безразличная основа, и на существенное различение или отрицательность, как определяющую форму. Это единство сущности и формы, противополагающихся, как форма и материя, есть абсолютное определяющее себя основание. Поскольку оно делает себя различным, отношение в силу лежащего в основании тожества различных становится взаимным предположением.
Во-вторых, форма, как самостоятельная, есть сверх того снимающее себя противоречие; но она также положена, как таковое, ибо она вместе и самостоятельна, и по существу отнесена к другому; тем самым она снимается. Так как она сама двустороння, то и это её снятие имеет две стороны. Во-первых, она снимает свою самостоятельность, обращает себя во что-то положенное, во что-то, что ееть в другом, и это её другое есть материя. Во-вторых, она снимает свою определенность относительно материи, свое отношение к последней, т. е. свое положение, и тем самым сообщает себе устойчивость. Поскольку она снимает свое положение, то эта её рефлексия есть её собственное тожество, в которое она переходит; но поскольку она вместе с тем отчуждает это тожество и противополагает его себе, как материю, то сказанная рефлексия в себя положения есть соединение с материею, в которой она приобретает устойчивость; по
