Страница:Гегель Г.В.Ф. - Наука логики. Т. 2 - 1916.djvu/132

Эта страница не была вычитана
— 123 —

и протяженіе представляютъ собою абсолютное въ такомъ опредѣленіи, что послѣднее само есть ихъ абсолютное единству, такъ что они суть лишь несущественныя формы; порядокъ вещей тотъ же, что порядокъ представленій или мыслей, и одно и то же абсолютное разсматривается лишь черезъ внѣшнюю рефлексію, черезъ нѣкоторый модусъ, подъ этими обоими опредѣленіями, то какъ полнота представленій, то какъ полнота вещей и ихъ измѣненій. Какъ внѣшняя рефлексія дѣлаетъ это различеніе, такъ она же возвращаетъ и погружаетъ ихъ въ абсолютное тожество. Но все это движеніе совершается внѣ абсолютнаго. Правда, оно само есть также мышленіе, и потому это движеніе совершается только въ абсолютномъ; но, какъ замѣчено, оно есть въ абсолютномъ лишь въ единствѣ съ протяженіемъ, стало быть, не какъ такое движеніе, которое есть но существу также моментъ противоположенія. Спиноза предлагаетъ мышленію возвышенное требованіе, разсматривать все подъ образомъ вѣчности, зиЬ зресіе аеіегпі, т.-е. какъ оно есть въ. абсолютномъ. Но въ томъ абсолютномъ, которое есть лишь неподвижное тожество, аттрибутъ, какъ и модусъ, суть лишь исчезающіе, а не становящіеся, такъ что тѣмъ самымъ даже это исчезаніе получаетъ свое положительное начало лишь извнѣ.

Третье — модусъ — есть у Спинозы измѣненіе (айесііо) субстанціи, опредѣленная опредѣленность, сущая въ нѣкоторомъ другомъ и понимаемая черезъ это другое. Аттрибуты имѣютъ собственнымъ своимъ опредѣленіемъ лишь неопредѣленное различіе; каждый изъ нихъ долженъ выражать собою полноту субстанціи и быть понимаемъ изъ себя самого; но поскольку онъ есть абсолютное, какъ опредѣленное, онъ содержитъ въ себѣ инобытіе и не можетъ быть понимаемъ только изъ себя самого. Поэтому только въ модусѣ, собственно говоря, положено опредѣленіе аттрибута. Это третье остается далѣе простымъ модусомъ, онъ, съ одной стороны, есть непосредственно данное, а съ другой его уничтожаемость познается, не какъ рефлексія въ себя. Спинозово изложеніе абсолютнаго поэтому, правда, полно постольку, поскольку оно начинаетъ съ абсолютнаго, переходитъ отъ него затѣмъ къ аттрибуту и кончаетъ модусомъ; но всѣ эти три лишь перечисляются одно за другимъ безъ внутренней послѣдовательности развитія, и третье не есть отрицаніе, какъ отрицаніе, отрицательно относящееся къ себѣ отрицаніе, черезъ которое оно въ немъ самомъ было бы возвратомъ въ первое тожество и этимъ истиннымъ тожествомъ. Поэтому тутъ не хватаетъ необходимаго перехода абсолютнаго въ несущественность, равно какъ разложенія послѣдней въ себѣ и для себя въ тожество; или, иначе, не хватаетъ становленія какъ тожества, такъ и его опредѣленій.

Равнымъ образомъ въ восточномъ представленіи эманаціи абсолютное есть самоозаряющій свѣтъ. Но онъ не только озаряетъ себя, а также истекаетъ изъ себя. Его истеченія суть удаленія отъ его непомраченной ясности; послѣдующія порожденія менѣе совершенны, чѣмъ предыдущія, изъ которыхъ первыя происходятъ. Истеченіе понимается, лишь какъ нѣкоторое событіе, становленіе, лишь какъ нѣкоторая постепенная утрата.. Такимъ образомъ, бытіе


Тот же текст в современной орфографии

и протяжение представляют собою абсолютное в таком определении, что последнее само есть их абсолютное единству, так что они суть лишь несущественные формы; порядок вещей тот же, что порядок представлений или мыслей, и одно и то же абсолютное рассматривается лишь через внешнюю рефлексию, через некоторый модус, под этими обоими определениями, то как полнота представлений, то как полнота вещей и их изменений. Как внешняя рефлексия делает это различение, так она же возвращает и погружает их в абсолютное тожество. Но всё это движение совершается вне абсолютного. Правда, оно само есть также мышление, и потому это движение совершается только в абсолютном; но, как замечено, оно есть в абсолютном лишь в единстве с протяжением, стало быть, не как такое движение, которое есть но существу также момент противоположения. Спиноза предлагает мышлению возвышенное требование, рассматривать всё под образом вечности, зиЬ зресие аеиегпи, т. е. как оно есть в. абсолютном. Но в том абсолютном, которое есть лишь неподвижное тожество, аттрибут, как и модус, суть лишь исчезающие, а не становящиеся, так что тем самым даже это исчезание получает свое положительное начало лишь извне.

Третье — модус — есть у Спинозы изменение (айесиио) субстанции, определенная определенность, сущая в некотором другом и понимаемая через это другое. Аттрибуты имеют собственным своим определением лишь неопределенное различие; каждый из них должен выражать собою полноту субстанции и быть понимаем из себя самого; но поскольку он есть абсолютное, как определенное, он содержит в себе инобытие и не может быть понимаем только из себя самого. Поэтому только в модусе, собственно говоря, положено определение аттрибута. Это третье остается далее простым модусом, он, с одной стороны, есть непосредственно данное, а с другой его уничтожаемость познается, не как рефлексия в себя. Спинозово изложение абсолютного поэтому, правда, полно постольку, поскольку оно начинает с абсолютного, переходит от него затем к аттрибуту и кончает модусом; но все эти три лишь перечисляются одно за другим без внутренней последовательности развития, и третье не есть отрицание, как отрицание, отрицательно относящееся к себе отрицание, через которое оно в нём самом было бы возвратом в первое тожество и этим истинным тожеством. Поэтому тут не хватает необходимого перехода абсолютного в несущественность, равно как разложения последней в себе и для себя в тожество; или, иначе, не хватает становления как тожества, так и его определений.

Равным образом в восточном представлении эманации абсолютное есть самоозаряющий свет. Но он не только озаряет себя, а также истекает из себя. Его истечения суть удаления от его непомраченной ясности; последующие порождения менее совершенны, чем предыдущие, из которых первые происходят. Истечение понимается, лишь как некоторое событие, становление, лишь как некоторая постепенная утрата.. Таким образом, бытие