отрицательность или форма, то его рефлексія въ себя есть отрицательное отношеніе къ себѣ. Онъ содержитъ въ себѣ противоположность и отталкиваетъ себя внутрь себя, какъ существенный міръ, и внутрь же себя, какъ міръ инобытія или міръ явленій. Поэтому, такъ какъ онъ есть полнота, онъ есть лишь одна изъ ея сторонъ и въ этомъ опредѣленіи составляетъ въ противоположность міру явленій различную отъ него самостоятельность. Являющійся міръ имѣетъ въ существенномъ мірѣ свое отрицательное единство, въ которомъ первый уничтожается и возвращается въ свое основаніе. Далѣе, существенный міръ есть также полагающее основаніе являющагося міра; ибо, содержа въ себѣ абсолютную форму въ ея существенности, его тожество съ собою снимается, дѣлаетъ себя положеніемъ и, какъ эта положенная непосредственность, есть являющійся міръ.
Существенный міръ есть далѣе не только вообще основаніе являющагося міра, но его опредѣленное основаніе. Уже какъ царство законовъ, первый есть многообразное содержаніе, и именно существенное содержаніе являющагося міра, и, какъ содержательное основаніе, — опредѣленное основаніе другого, но лишь по этому содержанію; ибо являющійся міръ имѣлъ еще многообразное содержаніе, иное, чѣмъ содержаніе этого царства, такъ какъ этому міру былъ присущъ еще и отрицательный моментъ. Но такъ какъ царство законовъ имѣетъ этотъ моментъ также въ немъ, то оно есть полнота содержанія являющагося міра и основаніе всего его многообразія. Но существенный міръ есть вмѣстѣ съ тѣмъ отрицаніе являющагося міра и такимъ образомъ противоположный послѣднему міръ. А именно въ тожествѣ обоихъ міровъ, и поскольку одинъ по формѣ опредѣленъ, какъ существенный, а другой, хотя и тожественный ему, какъ положенный и несущественный, ихъ отношеніе основанія, правда, снова возетановляется, но оно возетановляется вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ отношеніе основанія явленія, именно какъ отношеніе не нѣкотораго тожественнаго содержанія, ниже просто различнаго, каковъ законъ, но какъ цѣлостное отношеніе или какъ отрицательное тожество и существенное отношеніе содержанія, какъ противоположнаго. Царство законовъ состоитъ не только въ томъ, что положеніе нѣкотораго содержанія есть положеніе другого, но что ихъ тожество, какъ оказалось, есть также отрицательное единство; каждая изъ обѣихъ сторонъ закона есть въ отрицательномъ единствѣ въ ней самой ея другое содержаніе; другое есть поэтому не неопредѣленно-другое вообще, но ея другое, иначе содержитъ также ея опредѣленіе содержанія; такимъ образомъ обѣ стороны противоположны. А такъ какъ царство законовъ имѣетъ въ немъ этотъ отрицательный моментъ и противоположность и потому раздѣляетъ себя, какъ полноту, на сущій въ себѣ и для себя и являющійся міры, то тожество ихъ есть существенное отношеніе противоположенія. Отношеніе основанія, какъ таковое, есть въ своемъ противорѣчіи возвратившаяся въ свое основаніе противоположность; а осуществленіе есть совпавшее съ собою самимъ основаніе. Но осуществленіе становится явленіемъ: основаніе снято въ осуществленіи; оно возетановляется вновь, какъ возвратъ явленія въ себя, но вмѣстѣ съ тѣмъ, какъ снятое, именно
отрицательность или форма, то его рефлексия в себя есть отрицательное отношение к себе. Он содержит в себе противоположность и отталкивает себя внутрь себя, как существенный мир, и внутрь же себя, как мир инобытия или мир явлений. Поэтому, так как он есть полнота, он есть лишь одна из её сторон и в этом определении составляет в противоположность миру явлений различную от него самостоятельность. Являющийся мир имеет в существенном мире свое отрицательное единство, в котором первый уничтожается и возвращается в свое основание. Далее, существенный мир есть также полагающее основание являющегося мира; ибо, содержа в себе абсолютную форму в её существенности, его тожество с собою снимается, делает себя положением и, как эта положенная непосредственность, есть являющийся мир.
Существенный мир есть далее не только вообще основание являющегося мира, но его определенное основание. Уже как царство законов, первый есть многообразное содержание, и именно существенное содержание являющегося мира, и, как содержательное основание, — определенное основание другого, но лишь по этому содержанию; ибо являющийся мир имел еще многообразное содержание, иное, чем содержание этого царства, так как этому миру был присущ еще и отрицательный момент. Но так как царство законов имеет этот момент также в нём, то оно есть полнота содержания являющегося мира и основание всего его многообразия. Но существенный мир есть вместе с тем отрицание являющегося мира и таким образом противоположный последнему мир. А именно в тожестве обоих миров, и поскольку один по форме определен, как существенный, а другой, хотя и тожественный ему, как положенный и несущественный, их отношение основания, правда, снова возетановляется, но оно возетановляется вместе с тем, как отношение основания явления, именно как отношение не некоторого тожественного содержания, ниже просто различного, каков закон, но как целостное отношение или как отрицательное тожество и существенное отношение содержания, как противоположного. Царство законов состоит не только в том, что положение некоторого содержания есть положение другого, но что их тожество, как оказалось, есть также отрицательное единство; каждая из обеих сторон закона есть в отрицательном единстве в ней самой её другое содержание; другое есть поэтому не неопределенно-другое вообще, но её другое, иначе содержит также её определение содержания; таким образом обе стороны противоположны. А так как царство законов имеет в нём этот отрицательный момент и противоположность и потому разделяет себя, как полноту, на сущий в себе и для себя и являющийся миры, то тожество их есть существенное отношение противоположения. Отношение основания, как таковое, есть в своем противоречии возвратившаяся в свое основание противоположность; а осуществление есть совпавшее с собою самим основание. Но осуществление становится явлением: основание снято в осуществлении; оно возетановляется вновь, как возврат явления в себя, но вместе с тем, как снятое, именно
