ствии другого имущества, все равно объявляется несостоятельным должником, если бы даже лежащие на нем долги покрывались в несколько раз ценностью этой собственности. Отсюда получается такое странное, с точки зрения современных нам представлений, положение имущества. Собственник распоряжается свободно одной движимостью и расплачивается ею со своими кредиторами или потому, что эта движимость составляет его личную собственность, или потому, что она принадлежит подвластным ему лицам. Недвижимость, напротив, изъята как из распоряжения собственника, так и власти кредиторов, которых претензии могут быть удовлетворены только из одной и, притом, вовсе не наиболее ценной части имущества должника.
С таким положением вещей связываются два существенно важные последствия. Bo-1-х, никто в подобных условиях не может пользоваться личным кредитом, или этот личный кредит, во всяком случае, весьма ограничен. Вступая в обязательственные отношения, нельзя рассчитывать на удовлетворение из наиболее ценного недвижимого имущества должника, а движимости представляют в это время слишком мало ценности — для того, чтобы гарантировать какие бы то ни было обязательства. Поэтому кредит в настоящих условиях может быть только реальный, и он устанавливается добавочными соглашениями с наследниками по обладанию той или другой недвижимостью и залоговыми сделками по той же недвижимости. До установления частной собственности на землю, в современном значении этого понятия, указанный пробел пополняется совокупным поручительством по тем или другим обязательствам всех или нескольких членов того общественного союза, которому принадлежит обязывающееся лицо. Bo-2-х, личные долги, не обеспеченные определенным имуществом или поручительством, обязывают только лицо, их заключающее, и не переходят на наследников. Наследство передается без долгов в указанном выше порядке: сыновьям — оружие, дочерям — утварь, семье — двор со всеми его принадлежностями, а кредиторам остается охранять свои права лишь путем залога и группового поручительства. Наследования в римском и современном нам смысле универсального преемства не существует.
Вот в общих чертах древнегерманское имущественное право, которое повторяется в своих крупнейших штрихах и в праве славянских народов, и может называться, по всей справедливости, имущественным правом системы натурального хозяйства.
Сменяющая натуральное хозяйство система денежного хозяйства слагается под влиянием скопления запасов денег, расширения оборота, роста личности, рецепции римского права и других факторов, на которых мы не имеем возможности останавливаться в нашем изложении. Ограничимся указанием, что система денежного хозяйства отправляется от противоположного натуральному хозяйству принципа. Объект
