Государственное отправление правосудия представляет собой полную противоположность системе самоуправства, характеризуясь, во-1-х, исключением насилия из процесса разрешения спорного между сторонами юридического отношения, и, во-2-х, разрешением этого спорного отношения не самими участвующими в нем лицами, а уполномоченным на то государственной властью учреждением, или судом. Тем не менее, самоуправство не перестает и поныне применяться широко в области международного и государственного права, и ограниченно — в области уголовного и гражданского права. Оно часто является здесь не только архаическим переживанием, но и вполне еще живучим учреждением, пополняющим пробелы судебной защиты и доставляющим существенные выгоды во всех тех случаях, когда судебная защита отзывается или недостаточной, или невозможной[1].
Сказанным не умаляется, однако, всемирно-культурное значение факта принятия государственной властью в свои руки отправления правосудия, если не по всем, то по огромному большинству гражданских, уголовных и административных дел, где государственная защита составляет теперь общее правило, а применение самоуправства — исключение, оправдываемое лишь данными конкретными условиями и специальными определениями закона. Всемирно-культурное значение этого факта сказывается уже в том, что отправление правосудия делается у всех народов одной из главных задач, которые ставятся перед государственной властью. Вне исполнения государством этой задачи, мы не могли бы и мыслить понятие государства в современном смысле, не говоря о высшей культуре, предполагающей то же соотношение между правом и его защитой. Поэтому в настоящее время не может быть сомнения ни в общегосударственном характере отправления правосудия, ни в обусловливаемой этим характером принадлежности всего процессуального права к области публичного, ни в достаточной яркости границы, отделяющей, по крайней мере, эту отрасль публичного права от права гражданского.
б) Уголовное право. Выше было уже замечено, что характерную черту уголовного права составляет наказание, как особое право государственной власти, ею самой приводимое в движение и определяющее ее положение непосредственно участвующей стороны в уголовном процессе. С таким резко отпечатленным характером публичности, — какого мы не видим в сфере защиты гражданского права, где государственная власть является не участвующей стороной, а лишь третьим лицом, или судьей, не принимающим на себя, по общему правилу, инициативы защиты, — уголовное право выступает перед нами в Западной Европе не ранее
- ↑ A. Menger, System des österreichischen Civilprocessrechts, 1876, I, стр. 4—11.
