— 707 — повъ, и съ точки зрѣніи психологіи и этики нм одно дѣйствіе не могло бы быть ни объяснено, ни оцѣнено безъ отношенія къ его мотивамъ. Отсюда можно было бы .заключить, что мотивы входятъ и въ содержаніе сдѣлки, если бы только точка зрѣніи нрава пе расходилась Здѣсь, какъ и во многихъ другихъ случаяхъ, съ психологическимъ и этическимъ разсмотрѣніемъ человѣческихъ дѣйствій. Правда, мотивы имѣютъ большое значеніе при недозволенныхъ дѣйствіяхъ., но и тутъ ими опредѣляется только мѣра вины и наказанія, но не отвѣтственность за эти дѣйствія. При сдѣлкахъ же рѣшающую роль играетъ то, что выражено, а не то, почему ото выражено. Признать здѣсь за мотивами такое значеніе, которымъ обусловливалась бы дѣйствительность сдѣлки, значило бы
нанести непоправимый ущербъ обезпеченности гражданскаго оборота. И зто уже потому, что мотивы остаются, но общему правилу, внутри сознаніи, не обнаруживаясь во внѣ, не распознаваемые ни для другихъ участниковъ сдѣлки, ни для третьихъ лицъ, и рознсканіе ихъ
заставило бы судью играть роль инквизитора. Вотъ почему мотивы и
не входятъ въ юридическій составъ сдѣлки, и право относится, въ принципѣ, безразлично къ тому, ночему совершается, нанр., топ. или другой актъ купли-продажи или даренія: мотивы этихъ актовъ, если даже они вносятся въ сдѣлку безъ того, чтобы стороны желали ими обусловить ея юридическій аффектъ,1 не составляютъ части содержанія сдѣлки и не оказываютъ вліяніи ни на ея квалификацію, ни на производимыя ею
послѣдствія.
Но если мотивы сдѣлки попадаютъ нъ нее въ видѣ условія, отъ котораго ставится въ зависимость юридическій эффектъ этой сдѣлки, или они облекаются въ форму оговорки объ отступленіи отъ сдѣлки въ случаѣ неосуществленія ея мотива, или въ форму возложенія какой-нибудь обязанности (modus) на лицо, имѣющее получить что-либо по данной сдѣлкѣ, то въ подобныхъ случаяхъ мотивы получаютъ юридическое значеніе не какъ мотивы, а какъ добавочныя опредѣленія воли (accidentalia negotii), вводимыя въ самый составъ сдѣлки. Однако, и это условіе, н эта оговорка объ отступленіи отъ сдѣлки, и это возложеніе обязанности—должны быть распознаваемы и приняты тѣми лицами, которыхъ эти акты касаются: иначе за ними опять нельзя было бы признать юридической силы даже нъ томъ случаѣ, если бы они, какъ мотивы, и стали извѣстны заинтересованнымъ въ нихъ лицамъ ')• Поэтому еще римское нраво объявляло безразличіе мотива (causa, ratio) для юридической квалификаціи, или послѣдствій сдѣлки, и признавало юридическое значеніе лишь за цѣлью сдѣлки (justa causa), насколько эта цѣль выступала въ самой сдѣлкѣ и указывала на ея опредѣленный хозяйственный или юридическій характеръ. Эту цѣль сдѣлки римскіе юристы называли также юридическимъ
’) Regeleberger, стр. 528. Сгогое, стр. 340. 46’
