ского права по существу защищаемых здесь и там интересов. На место традиционного и неправильного в своем основании противоположения интересов в их существе ставится противоположение в одном лишь направлении этих интересов, и различается отношение их друг к другу в гражданском праве от отношения их к государственной власти — в публичном. Вместо различия публичного и гражданского права по признакам, заимствуемым из существа норм, которые удерживают в том и другом праве все ту же юридическую природу, берется различие по одним юридическим отношениям, возникающим при действии этих норм. Что нормы сами по себе не могут дать признака различия между публичным и гражданским правом, это видно особенно ясно из следующего. Многие чисто гражданские права, как, напр., право собственности, охраняются не только гражданским иском по началу личной инициативы, но и санкцией уголовного суда, давая место не одной гражданской, но и публичной защите права. Другие отношения того же гражданского права, напр., дорожный сервитут, наследование по закону, обязанность детей к содержанию престарелых родителей и т. п., возникают вне зависимости от воли и усмотрения участвующих в них лиц и существуют на основании общего требования закона. Наоборот, многочисленные отношения публичного права, как, напр., обвинение в преступлениях, преследуемых лишь по частным жалобам, подача апелляций и различных бумаг со стороны лиц, состоящих в том или другом споре, предоставляются свободному усмотрению этих лиц — без того, чтобы отношения, в которых они участвуют, переставали от этого быть отношениями публичного права. Сверх того, юридические нормы отличаются такой подвижностью и способностью перемещаться из одной сферы права в другую, что о различии их друг от друга по признакам, выведенным из них самих, не может быть речи.
Вот почему между нормами публичного и гражданского права и нельзя признать другого различия, кроме того, которое может быть констатировано на регулируемых ими юридических отношениях. Если эти отношения представляют нам защиту отдельного интереса против такого же отдельного интереса другого лица, как это бывает, напр., при исковой защите права собственности, права по обязательству и т. д., то мы говорим о гражданских правах даже в тех случаях, когда заинтересованные в них лица не могут сами, вследствие детства, сумасшествия или других препятствий, участвовать лично в осуществлении предоставленной им защиты права. Напротив, мы называем права, принадлежащие государственной власти, как таковой, ее органам — против отдельных лиц, и этим последним против первых — публичными и в тех случаях, когда сами заинтересованные стороны участвуют формально в защите своих прав. Если отсюда можно заключить, что решающее значение при разграничении публичного и гражданского права
