-578- галенные и другіе духовные продукты нашей дѣятельности, которые, проявляясь во внѣ, получаютъ извѣстную самостоятельность и имущественную цѣнность, сообщающія имъ способность быті. предметомъ нрава п юридической защиты—если не того же содержанія, какъ защита тѣлесныхъ вещей, то въ близкой къ ней формѣ абсолютныхъ исковъ, дѣйствующихъ противъ всѣхъ и каждаго. Это обстоятельство и подаетъ поводъ, съ одной стороны, къ перенесенію на юридическія отношенія въ „нематеріальныхъ благахъ" положеній, признанныхъ для юридическихъ отношеній въ тѣлесныхъ вещахъ, и, съ другой—къ созданію особой категоріи такъ наз. „нравъ на права" (Itechte an Redite). То и другое одинаково неправильно.
Абсолютная защита права, какъ это намъ уже извѣстно ')> совмѣстима съ различнымъ содержаніемъ права какъ по его предмету, такъ и цѣлп. И если права личности пользуются абсолютной защитой, не допускающей смѣщенія этихъ правъ съ иравомъ собственности, то и кт. принадлежащимъ сюда же „правамъ на нематеріальныя блага" не могутъ примѣняться ни положенія, имѣющія силу для тѣлесныхъ вещей, ни такіе ходячіе и въ настоящее время термины, какъ „литературная собственность", „художественная собственность", „собственность на фирмы, марки" и т. д.
Что касается категоріи „правъ на права", то, чуждая римскому праву, она изобрѣтена нѣмецкой юриспруденціей, въ связи съ распространеніемъ понятія вещнаго права отъ его дѣйствительнаго предмета, тѣлесной вещи, на такія абстракціи, которыя не могутъ, сами по себѣ, служить предметомъ ни для какого права. Разъ мы считаемъ правомъ защиту интересовъ или защищенное общественной властью пользованіе различнаго рода благами, то предметомъ права могутъ быть только эти блага: пользованіе пользованіемъ, какъ личной прерогативой, а не объективно существующимъ благомъ, не имѣло бы никакого смысла. То, что называютъ „правомъ на право", есть всегда право на объектъ, который или передается цѣликомъ отъ одного субъекта другому, или въ которомъ устанавливается, рядомъ съ пользованіемъ одного, и пользованіе или соучастіе другого субъекта. Когда говорятъ, напр., о залогѣ на сервитутъ, то въ дѣйствительности имѣютъ дѣло съ нравомъ не на сервитутъ, а на его предметъ, въ предѣлахъ предоставленнаго хозяину сервитута права распоряженія этимъ предметомъ—совершенно такъ же, какъ при обыкновенномъ залогѣ имѣютъ дѣло съ особымъ правомъ на вещь, въ предѣлахъ принадлежащаго собственнику права на эту же вещь. И какъ залогъ вещи нельзя называть залогомъ собственности, такъ и залогъ сервитута нельзя считать „правомъ на право". Иначе пришлось бы признать прекращеніе „права на право" во всѣхъ случаяхъ •) См. выше, стр. 421-423, 426-428.
