517 „Мотивовъ*, которыя вошли, однако, въ текстъ закона (§ 6 и. 2) и стали обязательными для нѣмецкихъ судовъ, — мы имѣемъ возможность замѣнить ихъ просто судебнымъ признаніемъ расточительности, — то у насъ получится болѣе или менѣе правильное опредѣленіе этого понятія, соотвѣтствующее какъ его колеблющимся въ жизни признакамъ, такъ и его желательное законодательной постановкѣ.
Эта законодательная постановка въ новомъ нѣмецкомъ уложеніи, наравнѣ съ большинствомъ другихъ европейскихъ законодательствъ, состоитъ въ томъ, что расточители получаютъ опекуна на равныхъ нравахъ съ лицами, одержимыми пьянствомъ, и имѣютъ возможность какъ унравлять своимъ имуществомъ, такъ и дѣлать пріобрѣтенія, но не вступать въ обязательства иначе, какъ съ согласія опекуиа, и не писать завѣщаній. Въ этомъ послѣднемъ пунктѣ нѣмецкое уложеніе расходится со своими обоими ироектами и большинствомъ партикулярныхъ германскихъ законодательствъ, но сходится съ римскимъ нравомъ, такъ же не допускавшемъ завѣщательныхъ распоряженій расточителей (§ 114, 2229). Французскій кодексъ и близкія кт. нему законодательства отказываются отъ итого ограниченія расточителей и освобождаютъ ихъ даже отъ опекуна, замѣияя зтого послѣдняго, какъ это уже уиомнналось, „судебнымъ ассистентомъ “ (conseil judiciaire), безъ согласія котораго они не могутъ только искать и отвѣчать на судѣ, совершать мировыя сдѣлки, занимать, отчуждать и обременять свое имущество ниотеками (ст. 513—515 Code сіѵ.) Возбужденіе и производство дѣлъ о наложеніи опеки въ нѣмецкомъ и назначеніи „судебнаго ассистента" но французскомъ правѣ — подчиняются, въ общемъ, тѣмъ же положеніямъ, которыя дѣйствуютъ въ отношеніи къ душевно-больнымъ. Иниціатива исходитъ такъ же отъ супруга, родственниковъ, опекуновъ, которые могутъ просить о наложеніи опеки за расточительность и на состоящихъ уже подъ опекой нссовсршениолѣтнихъ; по прокурорскій надзоръ не имѣетъ здѣсь иниціативы, предоставленной ему по наложенію оиеки или интердикціи на сумасшедшихъ '*)•
Положенія нашего законодательства о расточителяхъ проникнуты до настоящаго времени сословнымъ началомъ. Полицейская точка зрѣнія явно преобладаетъ надъ цивильной, что видно уже изъ того, что положенія о расточителяхъ помѣщены у насъ въ Уставѣ о предупрежденіи и пресѣченіи преступленій, гдѣ опека надъ имѣніями расточителей мотивируется „предупрежденіемъ н пресѣченіемъ роскоши безмѣрной и разорительной* (ст. 150 т. XIV). Когда начальникъ губерніи признаетъ нужнымъ наложить опеку на имѣніе дворянина, въ чертѣ его управленія находящееся, то обращается къ дворянскому сословію; если сословіе не постановить наложить опеку, то самъ губернаторъ предписываетъ ее ’) Planiol, ibid., стр. 662—670. Kuhleubeck, ibid., егр. 128—131. Dcrn-burg, ibid., стр. 163.
