-473- шеннолѣтнихъ и нссовсршеинолѣтнихъ, независимо отъ родства между ними, остались безуспѣшными, тогда какъ во французскомъ кодексѣ та же римская презумпція получила значительное казуистическое распространеніе, соображенное съ возрастомъ и поломъ лицъ, умирающихъ при какой-либо общей имъ всѣмъ опасности (art. 720—722 Code civ.).
Теперь едва-ли возможно сомнѣніе въ несостоятельности какъ римской презумпціи, ограниченной отношеніями родства, такъ и, особенно, ея французскаго пересказа, выходящаго за предѣлы отношеній родства. Поэтому многія законодательства, какъ, напр., прусскій Landrecht и современныя намъ нѣмецкое (§ 20) и швейцарское (§ 33) уложенія не только отбрасываютъ указанныя презумпціи, какъ лишенныя внутренняго оправданія, и не только требуютъ всякій разъ доказательства пріоритета смерти отъ того, кто на него ссылается, но и ставятъ противоположную презумпцію объ одновременной смерти всѣхъ commorientes. И ату презумпцію нельзя не признать цѣлесообразной, такъ какъ трудно найти раціональное основаніе, по которому слѣдовало бы соображаться съ тѣмъ короткимъ промежуткомъ времени, который отдѣляетъ смерть одного изъ commorientes отъ смерти другихъ. Еще менѣе можно понять, почему одинъ изъ этихъ же commorientes долженъ быть предпочтенъ другимъ, тѣмъ болѣе, что и тотъ изъ нихъ, въ пользу кого устанавливается презумпція болѣе поздней смерти, пе можетъ самъ воспользоваться выгодами этой презумпціи. Поэтому уже для спорныхъ случаевъ, когда нѣтъ возможности опредѣлить ни момента смерти, ни послѣдовательности двухъ или нѣсколькихъ смертей, слѣдуетъ принимать одновременность смерти: pariter mortui — simul mortui. Поэтому же и наслѣдственный договоръ, если онъ обусловленъ тѣмъ, кто изъ договаривающихся переживетъ другого, и сдѣлка о страхованіи жизни, заключаемая на пережитіе, такъ что страховая премія по ней можетъ быть получена лишь въ томъ случаѣ, если одно изъ договаривающихся лицъ умретъ ранѣе другого,- эти сдѣлки не дадутъ никакихъ юридическихъ послѣдствій, разъ участвующія въ нихъ лица умрутъ при одномъ и томъ же несчастій безъ того, чтобы болѣе раипяя смерть кого-либо изъ нихъ могла быть удостовѣрена.
2. Вѣроятная продолжительность жизни, не имѣя значенія, какъ мы это видѣли, для вопросовъ о рожденіи и смерти, какъ предѣльныхъ пунктовъ правоспособности, получаетъ большую важность при установленіи правъ того или другого лица внутри этихъ предѣльныхъ моментовъ, когда дѣло идетъ, напр., о правахъ, пріобрѣтаемыхъ безъ вѣсти пропавшимъ лицомъ, или отъ него третьими лицами. Но и независимо отъ „безвѣстнаго отсутствія", о которомъ мы будемъ говорить особо, такъ какъ имъ выдвигается на первый планъ другой вопросъ, а именно—вопросъ о неизвѣстности жизни или смерти и способахъ положить конецъ этой неизвѣстности,—вѣроятная продолжительность той или
