— 458 - первую, мы отрицаемъ вторую. Но правоспособность можетъ выступать и въ соединеніи съ дѣеспособностью, т.-е. выражаться не только въ пассивномъ состояніи субъекта различныхъ правъ, по и въ способности его дѣлаться такимъ субъектомъ активно, т.-е. своими собственными дѣйствіями. Иногда нельзя даже провести границу между правоспособностью и дѣеспособностью: это- въ случаяхъ, когда исключено всякое представительство, и отправленіе права возможно только въ лицѣ того, кому оно предоставлено. Приведемъ примѣрно: право вступленія въ бракъ, право усыновленія, узаконенія впѣ-брачныхъ дѣтей, составленія завѣщаній и т. д. Вт. такихъ случаяхъ мы не отдѣляемъ правоспособности отъ дѣеспособности и говоримъ только о правоспособности. Таково, по крайней мѣрѣ, обычное словоупотребленіе въ отношеніи къ способности свидѣтельствовать, вступать въ бракъ, писать завѣщанія и т. д., хотя терминологія здѣсь вообще шатка, и, напр., французское законодательство вовсе не различаетъ правоспособности отъ дѣеспособности, называя ту и другую одинаково „гражданской способностью14 (сарасйё -civile) ’). Въ нашемъ языкѣ слово „дѣеспособность44 такъ же искусственно и, въ общемъ, можетъ считаться чуждымъ нашему законодательству, которое знаетъ только терминъ „правоспособность4*. Его держатся исключительно и составители проекта нашего гражданскаго уложепія, называя правоспособностью „способность лица самостоятельно располагать собой и своимъ имуществомъ44 (ст. 6). Но такое обезразли-ченіо двухъ понятій въ одномъ неудобно уже потому, что различіе между право- и дѣеспособностью имѣетъ практическое значеніе. Это значеніе состоитъ, главнымъ образомъ, въ томъ, что недостатокъ дѣеспособности восполняется представительствомъ, тогда какъ правоспособность не допускаетъ представительства и не имѣетъ въ немъ надобности 2). Наличная ') Объясненіе лежатъ въ широкомъ примѣненіи французскимъ правомъ понятія такъ иаз. „правъ личнаго состоянія" (etat des personnes, status, caput), указывающихъ каждому ero юридическое положеніе въ обществѣ. Эти праиа слагаются изъ элементовъ юридической личности и, въ общемъ, отождествляются съ этой послѣдней, такъ что принятому въ нѣмецкой юриспруденціи различію между право- и дѣеспособностью соотвѣтствуетъ во Франціи—по крайней мѣрѣ, отчасти— различіе между „правами личнаго состоянія" и „гражданской способностью" (сара-cite civile). Эго различіе французскіе юристы видятъ въ томъ, что всякое лпчиое состояніе есть самостоятельное право, охраинемое независимо отъ другихъ связанныхъ съ нимъ нравъ и ему одному присвоенными исками, тогда какъ гражданская способность представляетъ собой не право, а только способность имѣть нлн отправлять тѣ пли другія нрава; за этой способностью не стоитъ никакого самостоятельнаго иска, н вопросъ о ней подымается только въ связи съ тѣмъ пли другимъ дѣйствіемъ или нравомъ, которое приходится утверждать или отвергать. См. Baudry-Lacantinerie, ук. соч., стр. 59, 76.
- ) Указанія на точки опоры для разграниченія право- п дѣеспособности по пашему дѣйствующему законодательству (ст. 698 и 221 X т. I ч. и ст. 3, 327,558, 715 и 766 IX т. Св. зак.) см. у Анпенкова, Система русскаго гражданскаго права, I, сгр. 139—142.
