— 432 — п другія права мы считали бы скорѣе всего правами личности, насколько обладаніе ими связано съ принадлежностью къ семейному союзу, а наличность имущественнаго элемента въ нѣкоторыхъ изъ этихъ правъ казалась бы намъ такъ же мало противорѣчащей ихъ личной природѣ, какъ и наличность того же элемента въ другихъ случаяхъ нравъ личности. Такой точкой зрѣнія устанавливалось бы и различіе семейныхъ правъ отъ обязательственныхъ не по мало уловимому признаку ограниченнаго господства надъ чужой личностью въ одномъ случаѣ и такого же ограниченнаго господства надъ выдѣленнымъ изъ нея дѣйствіемъ въ другомъ случаѣ, а по различію правъ личности, съ ихъ строго личнымъ, длящимся и неимущественнымъ характеромъ, отъ правъ на отдѣльныя дѣйствія случайнаго происхожденія, независимыя отъ качества личности и разсчитанныя, по большей части, на преходящее существованіе. Эта же точка зрѣнія объясняла бы гораздо отчетливѣе и всѣ особенности семейныхъ правъ: взаимное проникновеніе элементовъ права и обязанности, начала власти п іерархическаго подчиненія, непередаваемость но наслѣдству, неотчуждаемость и т. д.
Во-2), трудно согласиться и съ такой характеристикой семейныхъ правъ, которая настаиваетъ на подчиненіи въ нихъ обязанности праву. Мы склоняемся скорѣе къ взгляду Киппа, что отношеніе обязанности къ праву здѣсь то же, чтб и въ другихъ субъективныхъ правахъ, нравственная основа которыхъ не колеблетъ того положенія, что въ тѣхъ случаяхъ, когда одной сторопѣ предоставляются извѣстныя права, а на другую возлагаются извѣстныя обязанности, права устанавливаются ради управомоченнаго, а не ради обязаннаго субъекта. Вѣрность данному слову въ договорныхъ отношеніяхъ и вознагражденіе за нанесенный ущербъ составляютъ такъ же нравственный долгъ, который получаетъ со стороны объективнаго права внѣшнее признаніе и тѣмъ самымъ вступаетъ въ соотвѣтственныя юридическія отношенія. То же происходитъ и въ области семейныхъ отношеній, гдѣ особымъ содержаніемъ нравственной стороны этихъ отношеній вызывается и особое регулированіе, отличное отъ регулированія другихъ отношеній только въ матеріальномъ, а не формальномъ смыслѣ '). И если въ семейныхъ отношеніяхъ мы встрѣчаемся чаще, чѣмъ гдѣ-либо, съ неудачными опредѣленіями положительнаго закона, смѣшивающими юридическія нормы съ нравственными поученіями, лишенными юридической санкціи, то это обстоятельство не мѣшаетъ первымъ оставаться настоящими юридическими нормами и не придаетъ послѣднимъ юридическаго характера.
Что касается наслѣдственнаго права, то и оно должно опредѣляться, вопреки установившейся традиціи, не своимъ предметомъ, который видятъ обыкновенно въ совокупности юридическихъ отпошепій, ‘) NYindscheid-Kipp, сгр. 172, ирим. 2.
