стами из своей области и нашедшем себе убежище у политиков. Вожаки первой французской революции, как и современные нам радикалы и революционные партии, вместе с консерваторами и клерикалами, ссылаются одинаково на „естественное право“ и „разум“, как на свои политические постулаты. Не доказывает ли уже это, что „объективно-правильные положения“ не могут быть добыты из одного разума, и что каждый из нас склонен принимать свой собственный разум за никогда и нигде не существовавший „разум“ вообще? Возьмем для примера известную под именем Kulturkampf’а распрю между государством и церковью, разгоревшуюся в Германии в начале 70-х гг. прошлого столетия. „Церковь есть такая же корпорация, как и все другие, и подчинена поэтому законам государства“ — это положение считалось единственно согласным с разумом защитниками так называемых „майских законов“, направленных против католической церкви. „Божеские законы — выше человеческих: поэтому безбожно и противно разуму подчинять церковь законам государств“ — вот пароль, который клерикалы противопоставляли государству и чинили под его покровом свое „пассивное сопротивление“ государственному гнету. Какой же из этих двух „разумов“ считать правильным? Несмотря на победу, одержанную клерикалами, многие весьма разумные люди объявляют и теперь „шествие в Каноссу“ вредным и неразумным. То же делают современные нам социал-демократы, когда они не только порицают капиталистический строй, но и объявляют его „противным разуму“. Напротив, последователи так называемого „манчестерианства“ считают, как известно, вредным и „противным разуму“ всякое вмешательство государства в хозяйственную жизнь. Такие примеры можно было бы умножить до бесконечности, но и приведенных, кажется, довольно для иллюстрации той мысли, что оторванный от опыта разум не может дать для права ни одного положения, обладающего объективной достоверностью.
В своем позднейшем сочинении, озаглавленном „Die Lehre von dem richtigen Rechte“ (1902) и резюмированном недавно в статье „Wesen des Rechts“[1], Штаммлер развивает далее свои взгляды на долженствующее право и находит его критерий в „социальном идеале“. Этот социальный идеал не похож, однако, на обычно связываемые с ним представления. Это — не свобода, не равенство, не благо или счастье людей, а исключительно формальная метода, состоящая в отвлечении от эмпирически условленного содержания права и в установлении общего способа регулирования этого содержания. Получаемый этим путем критерий разграничивает „правильное“ право
- ↑ Systematische Rechtswissenschaft, 1906, стр. I—LIX. Помещенная здесь статья Штаммлера переведена на русский язык г. Краснокутским.
