Страница:Гамбаров. Курс гражданского права (1911).pdf/37

Эта страница была вычитана


— 24 —

доставить критерий для суждения о самом себе и своем дальнейшем развитии, значит попадать в положение сказочного барона Мюнгаузена, который вытаскивает себя из ямы за собственные волосы. Корни права лежат, как мы это уже видели, во внешнем по отношению к нему мире, и поэтому его критерий может быть извлечен лишь из этого мира, а не из самого права, которое только регулирует социальные отношения, но не объясняет, почему и для чего оно регулирует их так, а не иначе. Это объяснение можно найти только в окружающей и производящей право среде, но никак не в самом праве.

В) Наконец, против утверждения Штаммлера, в его брошюре: „Ueber die Methode der geschichtlichen Rechtstheorie“ (1889), что то, что должно быть правом, не может быть установлено эмпирическим путем, что на этот вопрос можно ответить только на основании „разума“, т. е. априорно, мы приведем небольшую выдержку из одной академической речи Виндшейда („Recht und Rechtswissenschaft“).

„Вера в вечное и неизменное право, основанное на разуме, — говорит здесь Виндшейд, — есть старая мечта, не оставляющая до сих пор человечества. То, что соответствует разуму, должно быть уже поэтому правом — необходимо, во все времена и во всяком месте. Эта идея преследует не только простых людей, но и науку, где она долго господствовала. Теперь она признана неправильной, но все-таки не устранена. Еще в новейшее время замечалось, как часто возвращаются к старому естественному праву даже такие писатели, которые не сторонятся новых знаний и даже представляют их с большой энергией. Это и неудивительно, так как никто не будет оспаривать, что, если бы у нас был орган для того, что называют человеческим разумом, мы охотно и бесповоротно подчинились бы его внушениям. Но такого органа нет, как нет и человеческого разума. Есть только разум отдельного человека, который с трудом отвыкает от того, чтобы не считать свой разум за разум вообще. Это имеет силу для всех отраслей знания, поэтому — и для права. Не то право, что я считаю правом, а то, что общественная власть признает таковым и провозглашает, как таковое“.

В метком указании Виндшейда на конкретный разум, выдающий себя за разум вообще, лежит корень вопроса. Этот конкретный разум, оторванный от общечеловеческого опыта, рождается и развивается с каждым отдельным индивидом: он не имеет ни традиций, ни истории, и может вести лишь к субъективному познанию, а не к объективной истине. Поэтому-то Штаммлер и его единомышленники неправы, когда они утверждают объективную возможность знания, основанного на одном „разуме“. Сам Штаммлер приводит в своей брошюре факты, не оставляющие сомнения в неправильности этого утверждения. Он говорит об „естественном праве“, изгнанном юри-