— 320 - и только со дня своего обнародованія. Пн одинъ законъ не обезпечиваетъ за нами отправленіе нашихъ нравъ на безконечное время, и когда отмѣняютъ напр., рабство, крѣпостничество и другія учрежденія, стоящія въ противорѣчіи съ правосознаніемъ данной знохи, то отмѣна зта касается опять будущаго, а не прошлаго, и нс можетъ уже поэтому, вопреки общераспространенному мнѣнію, считаться обратнымъ дѣйствіемъ закона въ точномъ смыслѣ этого выраженія. Кромѣ того, безоборотное дѣйствіе закона, какъ бы мы его ни понимали, не можетъ быть признано въ европейскихъ государствахъ конституціоннымъ закономъ, ограничивающимъ собой законодательную власть. Оно установливается обыкновеннымъ закономъ, который въ отношеніи къ тѣмъ или другимъ правовымъ состояніямъ можетъ быть видоизмѣненъ или отмѣненъ новымъ закономъ уже въ силу формально-неограниченнаго суверенитета законодательной власти. Но разъ это безоборотное дѣйствіе закона внесено въ большинство европейскихъ кодексовъ и освящено, можно сказать, всеобщимъ обычнымъ нравомъ, оно обязательно для судьи —но крайней мѣрѣ, до тѣхъ норъ, пока его не отмѣняетъ новый законъ для какого-нибудь опредѣленнаго порядка юридическихъ отношеній И если судебное рѣшеніе нарушаетъ этотъ принципъ внѣ сдѣланнаго изъ него новымъ закономъ исключенія, оно подлежитъ кассаціи. Лишь въ Соединенныхъ Штатахъ, гдѣ исключеніе обратнаго дѣйствія законовъ составляетъ конституціонный законъ, ограничивающій самого законодателя, и не только матеріально, въ смыслѣ общественнаго правосознанія, но и формально, въ смыслѣ судебнаго контроля надъ конституціоннымъ характеромъ всѣхъ законовъ, никто не обязанъ повиновеніемъ закону, отступающему отъ указаннаго прницниа, и судъ отказываетъ такому закону въ примѣненіи. Нс слѣдуетъ только упускать изъ виду, что и въ Европѣ обратное дѣйствіе закона есть не регулированіе прошлаго,—чтб, какъ мы видѣли, логически невозможно,—а только измѣненіе однимъ закономъ другого. Это измѣненіе затрогнвастъ одно будущее и состоитъ въ примѣненіи новаго закона къ правовымъ состояніямъ, унаслѣдованнымъ отъ прошлаго, когда это требуется цѣлью новаго закона и выражено explicite или implicite, т.-е. явно или молчаливо, въ его содержаніи. И единственное различіе въ этомъ отношеніи между законодательствами Соединенныхъ Штатовъ и европейскихъ государствъ заключается въ томъ, что тамъ примѣненіе новаго закона къ правовымъ состояніямъ, унаслѣдованнымъ отъ прошлаго, не можетъ быть осуществлено иначе, какъ въ порядкѣ, установленномъ для пересмотра конституціонныхъ законовъ, тогда какъ здѣсь, т.-е. въ европейскихъ государствахъ, оно слѣдуетъ обыкновенному законодательному порядку.
<Еслн ни одинъ законъ, какъ мы это видѣли, не можегь сдѣлать случившееся неслучнвшнмся, то ничто не препятствуетъ уничтоженію новымъ закономъ того, что существовало при дѣйствіи стараго. Иначе законы никогда нс измѣняли бы ничего, и мы были бы осуждены на
