— 246 — она не внднгь за деревьями лѣса н основана на смѣшеніи, съ^одной стороны, формальнаго закона съ матеріальнымъ, а съ другой—понятія юридической нормы съ понятіемъ индивидуальнаго регулированія. Такъ назыв. спеціальные законы можно считать формальными, но не матеріальными законами: облеченные въ форму закона, они нс заключаютъ въ себѣ его содержанія, т.-е. юридической нормы, которую оба корш.ея современнаго публичнаго права призпаютъ самп критеріемъ матеріальнаго закона. Съ другой стороны, спеціальные законы представляютъ собой только индивидуальное регулированіе, которое неправильно объединять съ юридической нормой уже потому, что эта послѣдняя есть въ самомъ своемъ понятіи обобщенное правило для цѣлаго ряда сходныхъ случаевъ.
Кромѣ того, при трудности матеріальнаго разграниченія различныхъ функцій государственной власти, устраненіе признака общности изъ понятія закона сдѣлало бы невозможнымъ какое бы то ни было разграниченіе его отъ административныхъ актовъ, устанавливаемыхъ въ законодательномъ порядкѣ. Между тѣмъ разграниченіе это чрезвычайно важно, п если въ отношеніи къ административнымъ распоряженіямъ, остающимся въ предѣлахъ дѣйствующаго нрава, мы имѣемъ его въ самомъ порядкѣ ихъ изданія, то въ отношеніи къ административнымъ актамъ, проходящимъ законодательный порядокъ, у насъ была бы отнята всякая возможность различить такіе акты отъ законовъ въ матеріальномъ смыслѣ, разъ изъ этихъ послѣднихъ была бы выкинута черта общности. А что эта черта нс можетъ быть изъ нихъ выкинута, это доказывается, сверхъ приведенныхъ соображеній, и тѣмъ, что общность закона есть, вмѣстѣ съ тѣмъ, и его raison (Шге, и основаніе его обязательной силы, и необходимая гарантія противъ произвола.
Для чего было бы и возникать закону, въ смыслѣ общей юридической нормы, если бы цѣли правового порядка могли быть осуществлены и индивидуальнымъ регулированіемъ? Гдѣ искать основанія обязательной силы закона, какъ не въ свидѣтельствуемой нмъ юридической пормѣ? Это основаніе видѣли прежде въ волѣ монарха и объясняли это божественной инвенститурой. Но теперь едва-лп кто сомнѣвается въ несостоятельности какъ этого объясненія, такъ н столь распространеннаго еще въ недавнее время обоснованія закона на „общей волѣ". Эта послѣдняя представляетъ собой не что иное, какъ фикцію. Въ дѣйствительности мы знаемъ только индивидуальную волю и производную отъ пея волю численнаго большинства или вожаковъ господствующихъ партій. Съ другой стороны, теоретически неоспоримо, что ни за одной волей не можетъ быть признано права приказывать другой, такъ какъ каждая индивидуальная воля равна другой индивидуальной волѣ. И если законы дѣйствуютъ обязательно въ отношеніи ко всѣмъ, это зависитъ не отъ того, что они исходятъ отъ тѣхъ или другихъ органовъ государственной власти, а отъ того, что они содержатъ въ себѣ юридическую норму. Юридическая же норма есть всегда общее
