— 202 — вѣсть должна была звучать, какъ сказка, но она соотвѣтствовала настроенію времени и была принята всѣмн, какъ великое открытіе, дававшее возможность и юристамъ мечтать о волшебномъ величіи прошлаго, перенося эти мечты даже въ настоящее. До того право принимали за созданіе холоднаго и всевзвѣшивающаго разума, воплощеннаго въ того или другого законодателя. Теперь съ радостью и удивленіемъ узнали, что въ основаніи права лежитъ гораздо болѣе темный и таинственный источникъ. Оказалось, что право обязано своимъ происхожденіемъ не разсчету, не сознанію потребности въ порядкѣ общественной жизни, а такъ назыв. „органическому росту“ неорганизованной народной массы, „народной душѣ“, откуда оно „выростаетъ", какъ бы, само собою, на подобіе языка, религіи, нравовъ и т. д. И странное дѣло, эта мысль удержалась въ такой трезвой наукѣ, какъ юриспруденція, даже послѣ того, какъ мечты романтизма разлетѣлись въ прахъ и были изгнаны усиѣхами научнаго изслѣдованія изъ всѣхъ другихъ областей духовной жизни, гдѣ онѣ, во всякомъ случаѣ, были-бы болѣе умѣстны, .чѣмъ въ юриспруденціи. Теорія обычнаго права, основанная на романтизмѣ, господствуетъ въ юриспруденціи до нашихъ дней, и это объясняется, можетъ быть, тѣмъ, что она отвѣчаетъ глубоко коренящейся въ насъ потребности къ поэтическому представленію дѣйствительности. Если эта теорія и не такъ чаруетъ насъ теперь, какъ она чаровала старыхъ романтиковъ, то ея притягательная сила все же такъ велика, что ей не всегда умѣютъ противостоять и твердыя души юристовъ. Объясненіе лежитъ, вѣроятно, въ томъ, что юристы, преданные прозѣ жизни и изощряющіе постоянно рсссурсы ума, находятъ особое удовольствіе въ иоэзіи обычнаго права и въ предоставляемомъ ею просторѣ фантазіи какъ-разъ въ той области, которая представляетъ теперь менѣе всего практическаго значенія. Но одно дѣло — психологическое объясненіе какой-нибудь теоріи, и другое — ея научное оправданіе.
Какъ представить себѣ, въ самомъ дѣлѣ, непосредственное возникновеніе права изъ „народнаго вѣрованія„народнаго убѣжденія“ или „народной воли"? Прежде всего, неясно самое свойство состояній, характеризуемыхъ этими выраженіями. Если .ГВгко себѣ представить, что въ душѣ нѣкоторыхъ и даже многихъ членовъ того или другого народа возникаютъ желанія, стремленія, мысли и чувства, имѣющія отношеніе къ праву и справедливости, то невозможно понять, какъ эти мысли и чувства отдѣльныхъ лицъ могутъ до такой степени сблизиться, чтобы, безъ всякаго взаимнаго соглашенія и посредства какого бы то ни было формулирующаго ихъ авторитета или учрежденія, они крѣили въ единыя правовыя убѣжденія, обнимающія собою цѣлый народъ, какъ 1 это предполагается понятіемъ юридической нормы, приписывающей себѣ общеобязательное дѣйствіе. Какъ получить такой результатъ безъ иосредства общественной власти, дѣятельность которой только и сооб-
