чения из существующих норм, но и их источник, что „они существуют потому, что не могут не существовать“[1] — тогда мы вступаем в сферу настоящей схоластики, не имеющей ничего общего с наукой. Это — воскрешение средневекового реализма, наделяющее отвлеченные понятия, по существу своему, субъективные и не имеющие иного значения, кроме временного, объективной и постоянной реальностью. Все право сводится к известному числу предопределенных, непоколебимых и неизменных логических категорий, которые нельзя ни устранить, ни приспособить к постоянно изменяющимся потребностям жизни. С одной стороны — абсолютное объективирование логических понятий, с другой — априорное объединение их с ограниченным числом юридических категорий, оторванных от своего содержания и чуждых всякой жизненности. Против этого культа формальной логики в правоведении восстал с особенной силой в 80-х годах прошлого столетия значительнейший юрист нового времени Иеринг[2], сам заплативший обильную дань этому культу в своих ранних произведениях[3]. Решающее значение имеет здесь следующее соображение.
Форма и содержание составляют две стороны одного и того же понятия, и если отделение их возможно в таких чисто спекулятивных отраслях знания, как, напр., математика, то оно немыслимо в правоведении, которое имеет дело с фактическими отношениями, исполненными самого разнообразного содержания и столь же разнообразного регулирования этого содержания. То, что̀ регулирует, обусловлено здесь тем, что̀ регулируется, и оба эти момента связаны так тесно в каждом праве, что понять это последнее со стороны формы регулирования, не обращаясь к содержанию регулируемого, не представляется никакой возможности. Одной логикой тут не обойтись уже потому, что она не производит из себя ни юридических, ни каких иных социальных отношений и не дает критерия для их оценки. С ее помощью можно обработать существующий материал, но нельзя создать ни одного синтетического положения и обогатить правоведение какой бы то ни было новой истиной. Никому не позволено игнорировать со времени Иеринга, что юридические понятия суть не простые логические категории, а живые исторические образования, которые возникают из социальных отношений и, лишь после своего возникновения, овладеваются юридической диалектикой, напрасно приписывающей себе привилегию творчества на эти образования.
- ↑ Ihering, Geist des römischen Rechts, т. II, стр. 360; см. также т. I, стр. 25—58; его же — Unsere Aufgabe в Iahrbücher für die Dogmatik des heutigen römischen Rechts, 1857, I, стр. 18.
- ↑ Ihering, Scherz und Ernst in der Jurisprudenz, 1885; его же — Der Besitzwille, 1887. См. также Becker, Ernst und Scherz über unsere Wissenschaft, 1892.
- ↑ См. примеч. 1.
