— 122 — годъ докторами, во второй — кандидатами, въ третій - бакалаврами, а въ четвертый — ровно ничѣмъ '). Но представленныя гуманистами идеи освобожденія индивида, въ его мыслительной и познавательной дѣятельности, въ его вѣровапіяхъ и нравственныхъ сужденіяхъ, отъ цѣпей традиціи, открытый разрывъ съ авторитетомъ преданія и сведеніе всѣхъ знаній къ ихъ первоначальному источнику—разуму, все это имѣло значеніе не для одной изящной литературы и должно было обнаружить свое вліяніе и на юриспруденцію, несмотря на защищавшую ее броню схоластики.
„Бартолисты" довели въ это время юриспруденцію до послѣдней ступени упадка, зародыши котораго лежали въ ея теологическомъ направленіи и соотвѣтствующемъ ему методѣ работы, который велъ роковымъ образомъ къ разобщенію званій и смѣшенію логическихъ формъ съ предметнымъ знаніемъ. Насколько это паденіе было значительно, можно судить по слѣдующимъ отзывамъ объ юриспруденціи, исходящимъ отъ современниковъ. „Accursianum absynthium bibere" стало любимымъ выраженіемъ гуманистовъ для характеристики работы юристовъ. „Своими комментаріями,—говорилъ Ульрихъ фонъ-Гутенъ,—юристы облекаютъ въ туманъ самыя простыя понятія и производятъ страшный мракъ, ибо чѣмъ гуще облака и темнѣе ночь, распространяемая надъ книгами пандектъ, тѣмъ болѣе юристы считаются классическими и достойными удивленія. Нѣмецкіе князья перестали бы окружать бартолистовъ почетомъ, если бы они знали, какіе фарсы продѣлываютъ послѣдніе, сохраняя серьезныя мины. Они до того тупы, что губятъ лучшія головы, принимающіяся за ихъ изученіе. Что это за наука, которой словообнльныя ученія опираются на дѣтскій лепетъ? Чтб это за мудрость, которая служитъ только къ тому, чтобы обманывать простоту и давать законамъ посредствомъ толкованій смыслъ, противоположный дѣйствительному намѣренію законодателя?" 2).
Такова была справедливая, хотя и отрицательная критика, направленная гуманистами противъ юриспруденціи. Но если сами гуманисты непосредственно сдѣлали для нея немного, такъ какъ нѣкоторые изъ нихъ, занимаясь юриспруденціей, не ввели въ нее ничего новаго, кромѣ того, что старались замѣнить замѣчательное отсутствіе вкуса, характеризовавшее современную имъ юриспруденцію, тѣмъ, что они называли „bonae litterae", т.-е. правильностью и изяществомъ языка, усвоенными ими при изученіи греческихъ и латинскихъ поэтовъ,—несмотря на такой минимальный, невидимому, результатъ своего вліянія, одни гуманисты сдѣлали возможнымъ возрожденіе юрисируденціи, произведенное такъ назыв. „филологической школой" во Франціи.
Эта школа, ведущая свое начало отъ Алціата и Будэ, но особенно
‘) Brissaud, Cotirs d'histoire generale da droit fran^ais, I, стр. 348.
’) Stintzing, ук. соч., I, стр. 91.
