шелъ въ 1907 году въ отставку, чтобы отдаться любимому литературному труду, которымъ занимался еще будучи на службѣ.
Здѣсь, конечно, жандармы и полиція не оставляли меня своимъ милостивымъ вниманіемъ, и когда въ 1909 году въ частяхъ корпуса, гдѣ я въ 1904 году командовалъ батареей, были произведены аресты и создавалось дѣло о военнореволюціонной организаціи партіи соціалистовъ-революціонеровъ, жандармы вспомнили меня и привлекли къ суду. Судъ въ 1910 году оправдалъ меня, военный судъ, судившій по законамъ военнаго времени съ угрозой смертной казни, и это лишило возможности чиновника департамента полиціи, ведшаго слѣдствіе, добиться высылки меня въ административномъ порядкѣ, что онъ обѣщалъ во время слѣдствія. Правда, что не удалось ему въ то время, онъ успѣлъ исполнить въ недалекомъ будущемъ. Въ поискахъ работы я пріѣхалъ въ концѣ 1913 года въ Петроградъ и тутъ, благодаря усиленному вниманію охраннаго отдѣленія, былъ вновь арестованъ, а точившій на меня зубы чиновникъ департамента полиціи сумѣлъ мое “дѣло” представить въ такомъ видѣ, что Министръ Внутреннихъ Дѣлъ, Н. А. Маклаковъ, рѣшилъ выслать меня административно, назначивъ мѣстомъ ссылки Олонецкую губернію, ея сѣверный Повѣнецкій уѣздъ. Затѣмъ эта мѣра была измѣнена въ смыслѣ предоставленія мнѣ права выѣхать на три года заграницу, безъ права возвращенія въ Россію до января 1917 года.
Въ началѣ 1914 года я выѣхалъ изъ Кіева въ направленіи къ Швейцаріи.
Эту маленькую страну я выбралъ для постояннаго невольнаго пребыванія потому, что мнѣ представлялась она страной свободной, гдѣ многому можно поучиться. Къ тому же меня манила природа ея: я такъ полюбилъ горы и прогулки въ горахъ, когда былъ въ Туркестанѣ!
Русская граница у Александрово. Суровый допросъ жандармскаго офицера. Тутъ же вручаютъ мнѣ заграничный паспортъ, и я уже въ Германіи. На станціи Торнъ мой документъ почему то обратилъ вниманіе германскаго жандарма и въ то время, какъ всѣмъ моимъ спутникамъ были возвращены паспорта тутъ же въ вагонѣ, меня потребовали на станцію и тамъ долго не хотѣли меня отпустить. Ихъ вниманіе было привлечено моимъ чиномъ. Дѣло въ томъ, что слова “отставной полковникъ” на нѣмецкомъ языкѣ были переведны просто “оберстъ”, и, повидимому, именно это обстоятельство, что къ нимъ въ февралѣ мѣсяцѣ ѣдетъ зачѣмъ то русскій “оберстъ”, и привлекло
