исчезло словно какимъ-то волшебствомъ, и люди, которые вчера еще казались одинъ другому врагами, сегодня кажутся совсѣмъ другими — тѣми же добрыми товарищами и порядочными людьми. Происходитъ какое-то безмолвное общее примиреніе, и всѣ ссоры, всѣ недоразумѣнія забыты.
— И съ чего это мы съ тобой цѣлую недѣлю не говорили? — обращается худой гардемаринъ Кошкинъ къ красивому брюнету Иволгину, протягивая руку.
— А чортъ знаетъ съ чего! весело отвѣчаетъ Иволгинъ.
— По глупости! — выпаливаетъ здоровый рыжій Быковъ и смѣется.
И Ашанинъ сердечно протянулъ руку одному штурманскому кондуктору, съ которымъ поссорился въ одномъ горячемъ спорѣ, и спросилъ:
— Вы не сердитесь?
— Нисколько. А вы?
— Какъ видите.
— А вы тогда не поняли меня въ спорѣ… Я вовсе не ретроградъ, какъ вы думали…
— Я этого и не думаю...
Уже одиннадцатый часъ. Попыхивая дымкомъ судно идетъ полнымъ ходомъ, узловъ по десяти въ часъ, по штилѣвшему 1) океану. Близость экватора даетъ себя знать нестерпимымъ
1) Спокойному.
