Нѣсколько суевѣрный, какъ многіе старые моряки, старый штурманъ отвѣчалъ, что онъ „ничего не думаетъ“.
— Въ морѣ не очень-то можно разсчитывать. Придемъ, когда придемъ! — прибавилъ онъ не безъ значительности.
— Ну, ужъ вы всегда, Степанъ Ильичъ, боитесь..чего-нибудь да боитесь…
— Старъ, потому и боюсь... Мало ли что можетъ случиться.
— Ужъ не ураганъ ли встрѣтимъ, Степанъ Ильичъ? — шутя замѣтилъ мичманъ Лопатинъ.
— Типунъ вамъ на языкъ... Встрѣтимъ такъ встрѣтимъ, а нечего о немъ говорить! — промолвилъ старшій штурманъ.
Замѣчаніе Степана Ильича о томъ, что въ море нельзя точно разсчитывать, оправдалось на другой же день. Часовъ въ десять утра почти внезапно стихъ вѣтеръ. Весь горизонтъ справа обложило, и тамъ нависли тяжелыя грозныя тучи, изрѣдка прорѣзываемыя молніей. Сдѣлалось вдругъ необыкновенно душно въ воздухѣ. Паруса повисли и шлепались. Глупыши, петрели и штормовки стремительно неслись же направленіи, противоположномъ тучамъ. Это внезапное затишье имѣло въ себѣ что-то жуткое.
И капитанъ, и старшій штурманъ, и вахтенный 1) офицеръ, стоявшіе на мостикѣ, напря-
1) Вахтенный — дежурный.
