великіе князья и наслѣдный принцъ, сопровождаемые многочисленной свитой, ѣхали верхами. Императрица Марія Ѳедоровна, окруженная дворомъ, встрѣтила высокаго гостя на красномъ крыльцѣ. Я былъ назначенъ къ наслѣдному принцу прусскому, брату нынѣшняго Германскаго императора (умершій король прусскій Фридрихъ-Вильгельмъ IV). Служа ему за фамильнымъ обѣдомъ, я имѣлъ возможность разглядѣть высокихъ гостей.
Король прусскій казался гораздо старѣе нашего императора. Онъ былъ молчаливъ, серьезенъ. Движенія его были медленны. Строгія черты лица его выряжали какое-то постоянное неудовольствіе, угрюмость. Иногда, слушая государя или императрицъ, мелькнетъ и улыбка на его угрюмомъ лицѣ, но на одинъ мигъ, точно падающая звѣзда на темномъ осеннемъ небѣ. Вѣроятно прежнія его несчастія, униженіи Пруссіи Наполеономъ и потеря любимой супруги наложили на него этотъ отпечатокъ грусти и неудовольствія. Наслѣдный принцъ былъ плотный, молодой человѣкъ. Красноватое лицо его не имѣло никакого сходства съ красивымъ лицомъ брата и сестры. Оно казалось нѣсколько вульгарнымъ, обыденнымъ. Но онъ былъ говорливъ, ласковъ и привѣтливъ.
На другой день на Кремлевской площади былъ разводъ и ученье Павловскому баталіону, потомъ обѣдъ у государя, а въ 7 часовъ балъ въ Грановитой палатѣ. Балъ открыла императрица Марія Ѳедоровна съ королемъ прусскимъ.
При концѣ бала я подошелъ къ принцу, который разговаривалъ съ великимъ княземъ Константиномъ Павловичемъ, и подалъ ему шляпу, которую держалъ во все время бала. Великій князь, увидя это, спросилъ меня:
— А моя?
— Ваше высочество не изволили мнѣ ее вручить.
— Я далъ ее камер-пажу. Отыщи мнѣ.
Я скоро ее нашелъ. Но, увы, мой товарищъ положилъ ее прямо подъ свѣчами стѣннаго освѣщеніи и воскъ капалъ на шляпу. Я подалъ ее великому князю. Онъ посмотрѣлъ и, грозно взглянувъ на меня, спросилъ:
— Это что?
— Ваше высочество..... началъ я, но онъ перебилъ словами:
— Вы всѣ вѣтрогоны, испортили мою шляпу. И какая досада, я взялъ ее одну изъ Варшавы, а въ Москвѣ такой не отыщешь. Однако найди мнѣ этого камер-пажа, я непремѣнно хочу подрать ему уши.
Виновный не нашелся, а великій князь забылъ свою угрозу.
Великій князь Константинъ Павловичъ былъ прекрасно сложенъ и ловокъ. Ростомъ, походкой и движеніями онъ походилъ на императора Александра. Тотъ же пріятный типъ имѣла и нижняя часть его лица, подбородокъ, ротъ. Нависшія брони почти скрывали свѣтлые, блестящіе глаза. Но отъ отклоненной головы, вздернутый небольшой носъ его казался еще меньше; короткая шея почти вся уходила въ поднятыя къ верху плечи. Голосъ его былъ хриплый, рѣчь отрывистая. Когда онъ говорилъ, всегда казалось, что онъ сердится и бранится. Подъ этой внѣшностью онъ старался скрывать свою врожденную доброту и всегда казался суровымъ и грознымъ.
Съ пріѣздомъ прусскаго короля послѣдовали въ честь его ежедневныя празднества:
6-го іюня иностранные гости осматривали соборъ, оружейную палату, главный военный госпиталь, Головинскій дворецъ, въ саду котораго князь Юсуповъ приготовилъ завтракъ.
Во дворцѣ, во время фамильнаго обѣда, государю донесли о пожарѣ въ Рогожской части. Онъ тотчасъ же всталъ изъ-за стола, просилъ присутствующихъ не безпокоиться и уѣхалъ на пожаръ.
Вечеромъ ѣздили въ садъ къ графу Алексѣю Кирилловичу Разумовскому, а возвратясь ужинали у великой княгини.
7-го іюня осматривали острогъ и спаскія казармы. Въ тотъ же день былъ балъ у графа Тормазова. На этотъ балъ въ первый разъ, послѣ благополучнаго разрѣшенія, явилась великая княгиня. Счастливая мать, она казалась еще прелестнѣе, веселѣе, очаровательнѣе. Балъ былъ открытъ государыней Маріей Ѳедоровной съ королемъ прусскимъ, за ними шелъ государь съ великой княгиней, государыня Елисавета Алексѣевна съ наслѣднымъ принцемъ прусскимъ, великій князь Николай Павловичъ съ принцесою Виртембергской.
9-го іюня давало балъ московское дворянство.
10-го іюня императрица Марія Ѳедоровна пригласила гостей осмотрѣть заведенія, находящіяся подъ ея вѣдомствомъ. Она начала съ Александровскаго мѣщанскаго института и потомъ
великие князья и наследный принц, сопровождаемые многочисленной свитой, ехали верхами. Императрица Мария Федоровна, окруженная двором, встретила высокого гостя на Красном крыльце. Я был назначен к наследному принцу прусскому, брату нынешнего германского императора (умерший король прусский Фридрих-Вильгельм IV). Служа ему за фамильным обедом, я имел возможность разглядеть высоких гостей.
Король прусский казался гораздо старее нашего императора. Он был молчалив, серьезен. Движения его были медленны. Строгие черты лица его выряжали какое-то постоянное неудовольствие, угрюмость. Иногда, слушая государя или императриц, мелькнет и улыбка на его угрюмом лице, но на один миг, точно падающая звезда на темном осеннем небе. Вероятно, прежние его несчастия, унижения Пруссии Наполеоном и потеря любимой супруги наложили на него этот отпечаток грусти и неудовольствия. Наследный принц был плотный, молодой человек. Красноватое лицо его не имело никакого сходства с красивым лицом брата и сестры. Оно казалось несколько вульгарным, обыденным. Но он был говорлив, ласков и приветлив.
На другой день на Кремлевской площади был развод и ученье Павловскому батальону, потом обед у государя, а в 7 часов бал в Грановитой палате. Бал открыла императрица Мария Федоровна с королем прусским.
При конце бала я подошел к принцу, который разговаривал с великим князем Константином Павловичем, и подал ему шляпу, которую держал во все время бала. Великий князь, увидя это, спросил меня:
— А моя?
— Ваше высочество не изволили мне ее вручить.
— Я дал ее камер-пажу. Отыщи мне.
Я скоро ее нашел. Но, увы, мой товарищ положил ее прямо под свечами стенного освещении и воск капал на шляпу. Я подал ее великому князю. Он посмотрел и, грозно взглянув на меня, спросил:
— Это что?
— Ваше высочество… — начал я, но он перебил словами:
— Вы все ветрогоны, испортили мою шляпу. И какая досада, я взял ее одну из Варшавы, а в Москве такой не отыщешь. Однако найди мне этого камер-пажа, я непременно хочу подрать ему уши.
Виновный не нашелся, а великий князь забыл свою угрозу.
Великий князь Константин Павлович был прекрасно сложен и ловок. Ростом, походкой и движениями он походил на императора Александра. Тот же приятный тип имела и нижняя часть его лица, подбородок, рот. Нависшие брони почти скрывали светлые, блестящие глаза. Но от отклоненной головы вздернутый небольшой нос его казался еще меньше; короткая шея почти вся уходила в поднятые кверху плечи. Голос его был хриплый, речь отрывистая. Когда он говорил, всегда казалось, что он сердится и бранится. Под этой внешностью он старался скрывать свою врожденную доброту и всегда казался суровым и грозным.
С приездом прусского короля последовали в честь его ежедневные празднества.
6 июня иностранные гости осматривали собор, Оружейную палату, Главный военный госпиталь, Головинский дворец, в саду которого князь Юсупов приготовил завтрак.
Во дворце, во время фамильного обеда, государю донесли о пожаре в Рогожской части. Он тотчас же встал из-за стола, просил присутствующих не беспокоиться и уехал на пожар.
Вечером ездили в сад к графу Алексею Кирилловичу Разумовскому, а, возвратясь, ужинали у великой княгини.
7 июня осматривали острог и Спасские казармы. В тот же день был бал у графа Тормазова. На этот бал в первый раз после благополучного разрешения явилась великая княгиня. Счастливая мать, она казалась еще прелестнее, веселее, очаровательнее. Бал был открыт государыней Марией Федоровной с королем прусским, за ними шел государь с великой княгиней, государыня Елисавета Алексеевна с наследным принцем прусским, великий князь Николай Павлович с принцессою Виртембергской.
9 июня давало бал московское дворянство.
10 июня императрица Мария Федоровна пригласила гостей осмотреть заведения, находящиеся под ее ведомством. Она начала с Александровского мещанского института и потом
