виться на год в «Кресты» для отбытия наказания. Это произвело очень тяжелое впечатление на меня. Я никогда не забуду его симпатичного лица, уже, можно сказать, потерявшего жизнь и принужденного еще пойти в тюрьму, отдать часть человеческой жизни прожорливому абсолютизму. Помню, как раз он сетовал на то, что у нас мало поется песен, а они, мол, раньше очень часто и много пели. Это — правда, мы еще мало поем хороших песен и мало их знаем.
Так мы продолжали жить и развиваться. Конечно, к этому времени завязались новые знакомства с рабочими. Время незаметно проходило, и наступила весна. Помню, что у меня к этому времени пошли большие неприятности со старшим в партии: сначала из-за того, что я не работаю вечеров и ночей, а потом, просто, чтобы избавиться от меня. Старший был недоволен мной за мою самостоятельность, начавшую сильно проявляться особенно за последнее время, да еще и за то, что я испортил одного молодого человека, которого он желал выработать по своему, и который служил в качестве мальчика в нашей партии. Эта глухая борьба привела, наконец, к тому, что в один прекрасный день меня перевели в другую, более худшую партию, в которой я проработал месяц с небольшим.
Раз была спешная работа, и всю партию заставили работать ночь. Я и еще трое не пожелали работать; нас постращали расчетом, но я и тогда не согласился работать. Рассвирепевший мастер дал нам прогульную записку на две недели. Это значит, что нас лишили возможности работать целых две недели и, если бы мы, прогулявши две недели, вышли на работу, то нас, очевидно, заставили бы опять работать ночь. Этим способом очень часто достигали того, что рабочий становился довольно податливым. Но я, получивши записку, направился к фабричному инспектору, который, думая отделаться от меня, прикрикнул и взвалил всю вину на меня, а не на заводскую администрацию; но я ему заметил, что пришел к нему за защитой, а не за тем, чтобы на меня кричали и взваливали вину мастера лично на меня. После этого инспектор смягчился и сказал, что он уже несколько раз запрещал практиковать на заводе данный способ, но что, мол, они опять прибегают к нему. Он обещал по приезде на завод разобрать это дело. В результате была проборка мастеру и выдача мне расчета с уплатой вперед за две недели. Этот случай вызвал много толков на заводе, и я даже был некоторое время героем, сумевшим подтянуть мастера. Повидимому, на короткое время там прекратили насильно заставлять работать вечера и полуночи с ночами.
