— Ну что? о чем думаешь?
— Да книжку бы какую-либо умную достать — пробормотал я.
— На что тебе она? Что ты будешь делать, если прочитаешь не одну умную книжку?
— Плохо — говорю — вот, что нас обижают и правды не говорят; а все обманывают.
— A что ты будешь делать, если правду узнаешь?
Я, конечно, молчал, не зная, что отвечать на подобные вопросы, и пошел к своим тискам, обдумывая более всесторонне заданные мне вопросы. Конечно, я был недоволен тем, что Ф. не сказал чего-либо сам, а заставил меня ломать голову над вопросами, которые я не понимал как следует и которые были мне чужды, но я об’яснил все это тем, что меня желают испытать. Мне было несколько обидно за то недоверие, которое я усмотрел в этом отношении, но я был уверен, что все узнаю и всего достигну. С Костей мы сделались неразрывными друзьями.
Всегда и всюду мы были вместе, постоянно обсуждая разного рода вопросы. Скоро у нас появились нелегальные книжки, большей частью народовольческие, и мы положительно ими зачитывались, стараясь затем тщательно припрятать, чтобы они не попались кому-нибудь на глаза.
К этому времени круг знакомых у нас начал расширяться, и всякое воскресенье или мы заходили к кому-нибудь, или к нам приходили. Образ жизни сильно переменился, что не оставалось незаметным для окружающих как на квартире, так и в заводе, но мы мало обращали на это внимания, продолжая увлекаться новым делом. Разумеется, как только мы
